Дом Солнца
Шрифт:
– А если догонят?! – запричитала Саша.
– Утопят, – заверил Солнце.
Саша сжалась в комок, а Солнце кивнул ободряюще:
– Не бойся. Нам повезет!
Их катер сделал крутой вираж и скрылся от преследователей за выступом скалы.
Над морем опрокинулось глубокое небо. Подмигнули осколки звезд.
Саша и Солнце лежали в лодке, глядя в бесконечную черноту. Где-то завывала сирена.
– Хорошо бы нас теперь не приняли за иностранных шпионов – а то только даром боеголовку изведут, –
– Но мы же вернем лодку? – с надеждой спросила Саша.
– А она сама домой приплывет. Как верная лошадь, – уверенно сказал Солнце.
С одной стороны их окружала холодная, взбитая лунным светом горная гряда, с другой простиралась литая гладь моря.
На холме кто-то невидимый ломким подростковым голосом под монотонный гитарный перебор пел о невинно убиенной сестренке, об отце-прокуроре и прочих хитросплетениях уголовной судьбы. Последние строчки припева подхватывал невидимый хор. Взрослый голос оборвал на слезливой ноте:
– Ну, пора в лагерь. А то хватятся нас, побег припаяют.
– А ракету?! – заканючили детские голоса.
– Ну, ясное дело: дал слово – держи! – согласился голос постарше.
В небо взмыла сигнальная ракета и на мгновение осветила группу пионеров с вожатым у догорающего костра.
– Ур-р-ра-а-а!!! – завопили пионеры.
Саша улыбалась. А Солнце смотрел на нее нежно и внимательно. Так, будто хотел сохранить ее в своем взгляде.
Дно лодки мягко ткнулось в песок. Солнце выпрыгнул из катера, подхватил на руки Сашу. Вышли на берег. Саша посмотрела через плечо Солнца и увидела, что катер за их спинами медленно удалился обратно в море. «Как верная лошадь», – вспомнила Саша и тихо засмеялась.
Солнце нес Сашу мимо бревна, на котором сидел в одиночестве. Канистра так и стояла рядом.
А чуть дальше, на берегу, у скалы ютился небольшой домик, похожий на тот, который Саша видела во сне. Его сколотили из разномастных, кружевных от прожорливых жучков бревен, отполированных веток – всего, что вынесло и подарило море.
Солнце вошел первым. Зажег расставленные прямо на песчаном полу оплывшие свечи, жестом пригласил Сашу.
Внутри дом оказался похож на самодельную шкатулку: все его стены густо утыканы обточенными морем разноцветными стеклышками и обломками раковин.
Откуда-то сюда приволокли израненную временем красного дерева кровать с очевидно благородным происхождением, и она заняла почти весь дом. Когда на нее набросили перуанское наивное и яркое покрывало, кровать затаилась, ожидая неприятностей, но потом они подружились. А теперь пришла сюда и Саша.
– Так это он и есть – Дом солнца?
– Дом восходящего солнца, – поправил ее Солнце. – Из его двери всегда виден восход, а из окна – закат. И ты единственная, кроме меня, кто переступил его порог.
– Здорово! – прошептала Саша. – Я бы хотела остаться здесь жить.
– Это невозможно, – сказал Солнце.
– Почему?
– Потому что солнце здесь не живет... Просто приходит и уходит.
– А где живет солнце? – Саша лукаво улыбнулась и указала пальчиком себе на лоб. – Здесь?
Солнце взял Сашу за палец и передвинул его к сердцу:
– Вот здесь.
Слова казались непрошеными гостями. Солнце просто обнял Сашу и долго нежно целовал ее...
В просвет между ветками заглянуло умытое утреннее небо.
Еще не совсем проснувшись, Саша улыбнулась, нащупала у себя на груди медальон, изображающий солнце. Она медленно приоткрыла глаза... и тут же вскочила – в доме она одна.
Саша выбежала наружу и облегченно выдохнула: Солнце сидел на берегу. Точь-в-точь, как в Сашином сне.
Саша бросилась к Солнцу, спотыкаясь в песке, и, подбежав, упала рядом с ним на колени:
– Я испугалась, что ты исчезнешь.
– Когда-нибудь – обязательно, – кивнул Солнце.
Саша села рядом с Солнцем, положила голову ему на плечо.
– Так странно... Я ведь даже не знаю, как тебя зовут, – подумала она вслух.
– Тебе нужно знать? – спросил Солнце.
Саша молчала.
– Ты права, – помедлив, сказал Солнце. – Ядолжен рассказать тебе все.
Саша благодарно посмотрела на Солнце. А он начал будничным голосом:
– Зовут меня...
Но тут вдруг Саша быстро прижала пальцы к его губам:
– Не надо... Я не хочу!
– Спасибо, – шепнул Солнце.
И они целовались, упав на берег, не обращая внимания на волны, набегающие на их тела.
На небе солнце насколько раз успело смениться луной, сочная голубизна – бархатной чернотой, а Саша и Солнце все не находили в себе сил вернуться. Туда, где так много лишних и лишнего.
Система жила своей жизнью. Обсуждать чужое счастье здесь было не принято. Счастье любит тишину. Поэтому все делали вид, что Солнце и Саша только что вышли по незначительной причине и сейчас вернутся.
Во дворе у бабы Оли из утащенных откуда-то старых сетей и тюфяков соорудили гамаки. Разморенные валялись-покачивались на них после моря. Кожа у всех уже потемнела, просолилась, волосы выгорели. В душе пел свежий ветерок.
Обычно, когда с гор чуть спускалась предвечерняя прохлада, Малой первым начинал скучать по какой-нибудь бурной деятельности. Так было и на этот раз:
– Слушайте, пиплы, у системы жрать нечего. Я, например, есть похачиваю. Пора на «аск».
– Можно феньки мои толкануть, – лениво отозвалась Герда.
– А что – клёво. Тебе в кайф, а системе польза.
И вот компания веселой гурьбой вышла на набережную. А дальше разделились. Кореец, посерьезнев, отправился по обычному маршруту – к почте. Герда устроилась у гипсовой статуи циклопического пионера с горном – постелила прямо на земле яркую косынку, разложила на ней феньки.