Дом ста дорог
Шрифт:
Стеклянный ящик всё так же стоял на столе, и всё так же в нём находились яйца лаббока, вот только теперь он наполовину утопал в столешнице.
— Из-за чего он так погрузился? — спросила Чармейн. — Из-за магии в яйцах?
— Не совсем, — слегка смущённо пробормотал Питер. — Я наложил на ящик охранное заклинание, и он вот так отреагировал. Я собирался посмотреть в кабинете ещё какое-нибудь заклинание, но как раз увидел Ролло и лаббока.
«Он неисправим! — с негодованием подумала девочка. — Этот дурачина всегда считает себя самым умным!»
— Эльфийских
— Но эльф сказал, что яйца опасны! — запротестовал Питер.
— А ты сделал их ещё опасней, — заметил демон. — Стойте, где стоите. К ящику теперь нельзя притрагиваться. Никто из вас не знает поблизости подходящего каменного плато или чего-то подобного, где я мог бы уничтожить эти яйца?
Питер всеми силами старался не выглядеть пристыженным. Чармейн же припомнила, что, когда падала с обрыва, то чуть было не наткнулась на широкий скалистый выступ. Она, как могла, подробно описала Кальциферу, как до него добраться.
— Под обрывом. Понятно, — сказал огненный демон. — Кто-нибудь, пожалуйста, откройте заднюю дверь, а затем отойдите.
Питер тут же бросился исполнять просьбу. Девочка заметила на его лице признаки угрызения совести за то, что он сотворил со стеклянным ящиком. «Но он всё равно не успокоится и в следующий раз непременно выкинет очередную глупость, — думала про себя девочка. — Хоть бы учился на своих ошибках!»
Кальцифер окутал стеклянный ящик и вихрем вынесся в открытую дверь. На полпути из кухни он, казалось, споткнулся и дёрнулся вниз, но удержался, увеличившись вдвое и став похожим на синего головастика. Затем демон снова рванул вперёд, пролетая над двориком с бельевыми верёвкам. Стеклянный ящик чуть поотстал, но потом со скрипом и треском понёсся следом. Чармейн и Питер подбежали к распахнутой двери и наблюдали за синим огоньком, мчащимся над зелёными холмами, пока тот не исчез из виду.
— Ох, — выдохнула вдруг Чармейн, — я совершенно забыла рассказать ему, что принц Людовик — лаббокин!
— Правда лаббокин? — с интересом спросил Питер, закрывая дверь. — Теперь ясно, почему моя матушка покинула Верхнюю Норландию.
Чармейн только фыркнула — какое ей дело до матушки Питера. Она нетерпеливо отвернулась и увидела, что вмятина от стеклянного ящика полностью исчезла. Девочка облегчённо вздохнула: ведь что делать со столом, когда в нем вырыта целая канава.
— И какое же охранное заклинание ты использовал? — спросила Чармейн.
— Я потом тебе покажу, — с энтузиазмом откликнулся Питер. — Мне хочется ещё раз взглянуть на замок. Давай откроем окно и выберемся наружу, чтобы рассмотреть его поближе?
— Нет, — твёрдо отрезала девочка.
— Но лаббок совершенно точно мёртв, — не уступал парень. — Там теперь безопасно.
Чармейн с уверенностью могла сказать, что Питер напрашивается на неприятности.
— С чего ты взял, что на лугу жил всего один лаббок? — спросила она.
— В энциклопедии так написано, — наседал Питер. — Все лаббоки — одиночки.
Не прекращая
Яркая вспышка белого света на миг ослепила их.
В отдалении раздался грохот, пугающий не меньше, чем неожиданная вспышка. Пол под ногами задрожал, задребезжало стекло в оконной раме. Дом тряхануло. Сквозь слёзы и пёстрые пятна, мелькающие перед глазами, Чармейн увидела, как вибрирует замок. В ушах стоял звон, но всё же девочке казалось, что она слышит, как трещат, срываются, ударяются и катятся камни.
«Умница Бродяжка! — пронеслось в голове Чармейн. — Если бы Питер вылез наружу, его бы убило.»
— Как думаешь, что там произошло? — спросил Питер, как только к ним вернулся слух.
— Кальцифер уничтожил яйца лаббока, чего же ещё, — ответила девочка. — Скалы, куда он полетел, находились прямо под лугом.
Они пытались проморгаться и избавиться от синих, серых и жёлтых кругов перед глазами. Дети всматривались в луг и не могли поверить, что от него осталась лишь половина. Добрый кусок горы вместе с зеленью и цветами будто бы откусили. Наверняка, внизу сейчас грохотал обвал.
— Хмм, — подал голос Питер. — Как думаешь, мог он и себя вместе с яйцами уничтожить?
— Надеюсь, что нет! — взволнованно откликнулась Чармейн.
Они ждали и наблюдали. В ушах всё ещё слегка гудело, яркие круги в глазах постепенно угасали. Через какое-то время замок приподнялся и одиноко и печально поплыл к скалам на другой стороне. Дети не спускали с него глаз, пока он не пересёк каменную гряду и не скрылся за склонами гор. Они так и не знали, что случилось с Кальцифером.
— Может, он вернулся на кухню, — предположил Питер.
Дети побежали на кухню, распахнули заднюю дверь и долго-долго всматривались в зазоры среди развешанного белья. Синий каплеобразный огонёк так и не показался. Тогда они отправились в гостиную и открыли парадную дверь. Их встретили лишь кусты синей гортензии.
— Огненные демоны вообще могут погибнуть? — спросил Питер.
— Не знаю, — резко бросила Чармейн. Когда её окружали неприятности, девочка точно знала, чего желает больше всего. — Я пойду читать.
Она торопливо забралась на диван, надела очки и, подобрав с пола «Путешествие волшебника», погрузилась в чтение. Питер разъярённо посмотрел на неё и вышел из комнаты.
Чармейн не могла прочесть ни строчки, не могла сосредоточиться. Она не прекращала думать о Софи и Моргане. Совершенно очевидно, что для Софи Кальцифер был членом семьи, хотя как так получилось — девочка ума не могла приложить.