Дом стекла и света
Шрифт:
Стены домов, заметил Питер, не казались кирпичными – они были белыми и сплошными, словно идеально высеченными каменными глыбами. Питер коснулся стены – она была приятной на ощупь, немного теплой и даже шершавой. Питер отметил про себя, что в Либерталии было тепло – словно Дом находился в теплом климате, хотя это было не так. Сколько же, должно быть, энергии уходит на то, чтобы обогреть этот невероятный небоскреб!
Тут до его ушей донесся чей-то возмущенный голос:
– Эй, какого черта? Вы не имеете права… Я здесь живу!
Голос доносился откуда-то
– Вы прекрасно знаете правила, гражданин! – грозно говорил оборванцу сержант. – Жители Дома должны жить в своих домах! Либо вас провожают обратно в Старый свет!
“Старый свет?” – удивился Питер, – “Должно быть, они имеют в виду весь остальной мир”.
– Я не желаю находиться дома, – бескомпромиссно заявил оборванец. Приглядевшись, Питер понял, что ошибался – человек, лежавший на полу, казался бродягой лишь с первого взгляда из-за одежды странного вида. Но теперь Питер видел, что одежда была чистая и хорошего покроя, хоть и старательно хотела казаться поношенной. Должно быть, одно из течений моды Дома.
– Почему, позвольте поинтересоваться?
– Там повсюду камеры. В телевизоре, в зеркалах у меня в ванной, в потолке… Даже в чертовом фоне! – пожаловался парень, показывая на устройство в своих руках. – Зачем вам столько камер?
– Это одно из условий телевизионного государства, – терпеливо ответил сержант, – и вы это прекрасно знаете. Великий Хэйл и всемогущие корпорации стараются для вашего же блага, собирая информацию о своих жителях, об их потребностях, желаниях и прочем, чтобы улучшить вашу жизнь и предугадывать ваши дальнейшие запросы.
– Могу ли я отказаться от этого?
– Нет. Ни в коем случае.
– В таком случае я предпочту покинуть Дом, – заявил протестующий, отворачиваясь от полицейских. – Ведите меня.
– Как пожелаете, – улыбнувшись, ответил сержант. Он протянул руку, желая помочь тому подняться с земли. Протестующий благодарно принял ее, но, когда он встал, один из полицейских, находившихся за его спиной, стремительно ударил его по шее. Оглушенный парень без чувств упал в руки сержанта.
– Какой глупый житель, – прокомментировал это безобразие полицейский, напавший со спины. Остальные угодливо засмеялись. – Неужели он не знает, что из Дома нет выхода?
– Видимо, он предпочел об этом забыть, – ответил сержант, брезгливо передавая обмякшее у него на руках тело своим подчиненным. – Отведите его в участок к остальным преступникам, ожидающим переправы в шахты, Рейн.
– Слушаюсь, сержант Рой!
Вся группа патрульных покинула переулок.
Питер, безучастно наблюдающий за происходящим, забыл на время, как дышать – настолько он боялся попасться им на глаза. Полиция в Доме действовала подло – по крайней мере, та, которую сейчас имел возможность наблюдать сыщик. Им нельзя было доверять! Но почему сержант сказал, что из Дома нет выхода? Неужели всех, кто недоволен жизнью в этом странном государстве, уводили в шахты?..
Питер решил продолжить свой путь по переулку. Он вернулся обратно и почти добрался до следующей улицы, уже издалека встречавшей его мерным гулом миллиона неживых голосов. На углу стояло одноэтажное здание, на вывеске которого было написано “Домашний очаг”. Ощутив внезапную усталость, Питер решил войти внутрь, осмотреться и, может быть, даже что-нибудь съесть. С этими мыслями он подошел ко входу, дождался, пока внутрь не зашел посетитель, и следом за ним юркнул в уютный, освещенный старомодными фонарями, коридорчик.
5. Убийцы в “Домашнем очаге”
Пройдя коридор, Блок оглядел зал: около десятка деревянных столов, окруженных стульями, в дальнем углу – барная стойка. Народу было немного, и почти все присутствующие сидели за столом в центре – самым широким и, похоже, самым древним во всем Доме. За барной стойкой скучал низкорослый усатый бармен, иногда поглядывая на собравшуюся публику. На стенах были развешены экраны, транслировавшие какую-то ерунду – новости, совещания и говорящих котов.
Питер тихонько, стараясь заглушать шаги, словно кошка, прокрался к столу, ближайшему к центральному, и сел на стул, приготовившись подслушивать разговоры. Он был сыщиком, и ему нужны были данные для того, чтобы спасти принцессу и добраться до Хэйла – а где добыть их еще удобнее, чем здесь, слушая ничего не подозревающих людей?
За столом сидела разношерстная компания, как по внешнему виду, так и по возрасту и поведению. Единственное, что их объединяло – одежда темного цвета и нелюдимость.
– Нам ведь ясно дали понять, Ромо, что деньги будут после дела, – продолжая давно начатый разговор, сказал молодой парень. У него была причудливая прическа – с левой стороны свисали длинные черные волосы, а с правой череп был абсолютно гладкий, будто бильярдный шар. Он, как и остальные его спутники, был одет в черное – широкие походные штаны со множеством карманов, военная темная куртка, массивные часы со светящимися голубыми цифрами. Лицо парня обладало резкими хищными чертами. Когда он разговаривал, он высоко поднимал губы, словно постоянно скалился. – Так что хватит спрашивать у нас, когда нам заплатят. Мы все в одной лодке и знаем не больше тебя!
– Хорошо, хорошо, Шон, не горячись, – закивал толстый Ромо, у которого обильно потело лицо. Он достал из нагрудного кармана своего элегантного черного пиджака белый платочек и промокнул лоб. Он был полностью лысым, а черты его лица были гладкие и скругленные, словно у великовозрастного младенца. – Я просто пытаюсь разрядить обстановку. Я хочу быть уверен, что после задания мы не поубиваем друг друга, чтобы кому-нибудь одному досталась вся награда. И еще я хочу, чтобы мы все были в хороших отношениях. Вот почему ты все время молчишь, Эггс?..