Дом там, где твое сердце
Шрифт:
На приглашение погостить с охотой на лис и настоящим балом откликнулись все семьи в дне пути от земель Стронбергов. Гостей съехалось без малого тридцать человек. Эмиль скрипел зубами при мысли о расходах, но и сам получал удовольствие от происходящего. Хорошенькие девушки не часто заглядывали в Стронберггард. Мамаш их развлекали Лаймен и Аделаида, заботы о мужской части гостей Эмиль разделил с Раймондом. Что же Марис? Марис спокойно наблюдал за происходящим. Учтив с девицами, предупредителен с матерями, ровен с мужчинами. Как ни старалась Лаймен, а так и не заметила, чтобы глаза его зажглись при виде юного личика. Невесты на выданье вели себя как положено –
Марис не слишком любил подобные развлечения. Чем виновата перепуганная тварь? К чему её смерть, съесть лису всё равно они не смогут. Мех её тоже матери не по статусу. Отдать шкуру Элизе? Марис усмехнулся, представив себе девушку в коротковатом, доставшемся от сестёр платьице и лисьем полушубке на плечах. Она скорее продаст шкуру торговцам и купит еды семье. При мысли о бремени, которое приходится слабой девчонке тащить на себе, улыбаться расхотелось. Красивая она. А что станется с её красотой лет через пять, десять убойного труда на огороде, землях барона, ухода за скотиной и беспрестанных, ежегодных родов младенцев Ресья? Этого нельзя так оставлять.
Когда Марис ехал сюда, планы его не простирались дальше явления перед поражённой и восхищённой девушкой в роли принца на белом коне. Жениться? Да пожалуйста, благодаря названному отцу он знает, что женитьба для мужчин – ещё не жизни конец. Женится, сделает ей ребёнка, уедет, снова проведает через несколько лет. Теперь-то он понимал, что оставить Элизу здесь, повесив к тому же на плечи дополнительный рот – верный путь к гибели и её, и ребёнка. Современная медицина медленно, очень медленно прокладывала путь в эти края. Если девочка не умрёт при родах, кормить ребёнка ей будет решительно нечем. Надо или отступаться от неё, или забирать с собой. Названный отец не удивится, от него Марис не скрывал своих планов по исполнению долга чести. Марис представил себе северянку в раскалённых песках Аравии, и тут чувство юмора отказало ему. Впрочем, Элизу Линтрем в никабе и абайе вообразить легче, чем благородных дамочек, заполонивших нынче дом. Может, удастся её перевоспитать?
Ах, помяни чертовку!.. Ловкую девушку на камнях у Эльмарена Марис увидел ещё из-под деревьев. Свесившись наполовину с камня в озеро, она что-то перебирала руками. Заинтригованный, Марис Стронберг подъехал ближе, придерживая морду лошади, чтобы не заржала. Мелькнула серебристая молния, девушка издала торжествующий вопль. Рыба? Она рыбачит?
Когда Марис спешился, Лиза уже заталкивала в ведро вторую рыбину. Мельком мазнув баронского сына взглядом, девушка вновь распласталась всем телом на каменной гряде.
– Доброе утро тебе, красавица!
– Не шуми, рыбу разгонишь, а мне детей кормить.
– Не проще ли купить в лавке?
С высоты – пренебрежительный взгляд.
– За «спасибо» не продадут, а у нас нет лишних эре. Мать несколько шалей связала и продала, так эти деньги пойдут на дрова к зиме.
– Помощь от меня ты, конечно, не примешь?
Оставив мысль о рыбалке, девушка уселась на камне метрах в десяти над его головой, преувеличенно небрежно качнула ногой.
– Слышала я, есть такие женщины в городах, они готовы на всё за «помощь». Твою милость они уже заждались.
Слова были ещё ничего, но выражение лица! Дерзкое и оскорбительное до невозможности. Марис поставил ногу в охотничьем сапоге на нижний камень.
– Слезай, птичка.
– Нашёл дуру! – фыркнула Лиз. Нервно глянула за спину – видимо, уходило время, пригодное для ловли рыб.
– Ты всё равно не сможешь просидеть там несколько дней, – увещевал Марис.
– Так и ты не сможешь, барончик. У вас же сегодня та-а-анцы, – с непередаваемым презрением протянула девица. Насмешка оказалась булавкой, проткнувшей пузырь терпения Мариса. Мужчина вмиг скинул сапоги. И полез вверх. Откуда ей было знать, что он ни дня не пропустил физических упражнений – бег, подтягивания, тяжести, бои на мечах? Девушка завизжала. Стронберг приближался с невероятной скоростью. А куда ей бежать? Забравшись на самый край каменной гряды, Лиз поглядывала в сторону вод Эльмарена. Прямо под ней было очень глубоко, а плавала она неважно. Может, лучше потонуть, чем лишиться девичьей чести? Крепкие пальцы схватили её за ногу.
– Ещё чего, – задыхаясь, пробормотал Стронберг. – Будет она разыгрывать тут самоубийцу!
Рывком он перетащил девушку на относительно ровный участок между камней. Утёр пот со лба.
– Будь прокляты эти гости, два дня уже не занимался. И вино пить приходится, а это не путь воина.
– Чего? – девушка уставилась на него. – Ты не заболел, твоя милость? Какие вы воины, вы жирные кровососы, пирующие на наших загривках! Год за годом… – умелая подсечка выбила из неё храбрость и дух. И вот она снова на коленях Стронберга, только почему-то ягодицами кверху. Платье задрано, а белья она не носит совсем, подобная роскошь для богатых. Минута промедления – и первый увесистый шлепок.
– Поговорим об уважении, фрёкен Элизабетта. Лекция первая… вторая… – на пятой грозный профессор остановился, но не убрал руки с полушарий горящего огнём зада. Корчась от унижения, Лиз строила планы мести.
– Я убью тебя!!!
– Нет… – ладонь начала оглаживать ягодицы. – Ты станешь моей женой, как было уговорено. Но здесь не останешься, я увезу тебя далеко-далеко, где у меня дом. Будешь почтительна к главному человеку в моей жизни… будешь скромна… будешь лежать голая в моей постели… – пальцы скользнули между ног.
Лиз с воплем скатилась в сторону. Ушиблась, конечно, зато платье одёрнула. А в руке уже камень. Она прищурилась:
– Не подходи, пёсий сын. Убью и скину в озеро, пусть ищут потом.
Стронберг вставать не стал, лишь головой мотнул, и мягкая дымка в глазах рассеялась без следа.
– Не дури, девочка. Было бы за что меня ненавидеть…
– Ты целый год травил меня в детстве!
– Глупый был. Казалось, камень на шею отцы повесили. А теперь думаю – подвеску с бриллиантом не узнал.
В драгоценных камнях Элиза не разбиралась, зато понимала кое-что в мужском вожделении.
– Думаешь, всё так просто, всё будет, как ты решил?
Стронберг пожал плечами.
– Уж нет, твоя милость, обломай аппетиты. У меня свадьба. Не тебе вмешиваться.
– Дурочка, – Марис снисходительно смотрел на неё. – Что ты мне сделаешь? Твой отец отдал тебя мне.
Лиз сияла.
– На десять лет! Было условие, что договор расторгается, если за десять лет помолвка не будет подтверждена браком.