Дом тысячи дверей
Шрифт:
Вместо Кларло за стойкой красовался здоровенный детина с огромным пузом. У него тоже имелись усы, но на этом сходство с Кларло заканчивалось. Усишки были редкими и рыжеватыми, как и растительность на блестящем от пота лбу толстяка. Маленькие ручки и ножки, выраставшие из его грузного тела, не мешали ему гипотетически прекрасно вписываться в идеальную сферу. Крохотными глазками, грозящими ежесекундно исчезнуть под нависшими над ними складками кожи, он ощупывал входивших посетителей, а затем делал какие-то пометки в своем маленьком блокнотике. Обыкновенный поварской
Когда Джадж и В. подошли к стойке, этот гигантский шалтай-болтай грозно глянул на Джаджа и черкнул что-то в блокноте. Еще сумрачнее он зыркнул на В., задержав на нем тяжелый взгляд. Внимательно изучив лицо В., толстяк принялся строчить в блокноте с неимоверной скоростью, исписав при этом, наверное, не менее двух листов. Джадж и В. терпеливо дожидались, пока он закончит. Когда толстяк поставил последнюю закорючку в своем блокноте, он вежливо наклонил голову и просипел:
– Добро пожаловать!
Джадж подлетел к нему и, хлопнув что есть мочи по его мясистому боку, прокричал:
– Здорово, Милый Жир!
В. не смог сдержать усмешки. Еще никогда он не встречал человека, которому бы так подходило прозвище «Милый жир».
Толстяк, видимо, желая подтвердить, что он именно «милый» жир и никакой иной, расплылся в широкой улыбке:
– И тебе привет, Джи-Джи. Кого это ты к нам привел?
Джадж вскинул руки в сторону В., словно фокусник на арене цирка, демонстрирующий свой лучший номер:
– В., прошу любить и жаловать!
Затем он обратился к В.:
– А это Жирмила, он же Милый Жир, он же Кусок Сала, он же Свиной Окорок, он же Нетопленый Шпик, он же Дорога к Инфаркту, он же Масляный Блин, он же… - Джадж все лил поток оскорблений на голову бедного Жирмилы, а В. не знал, куда себя деть от смущения. Но Милый Жир все время, пока Джадж склонял на все лады его персону, только довольно кивал, как будто Джадж перечислял его заслуги перед Родиной, - …он же Лысый Боров или Неосвежеванный Хряк!
– закончил Джадж, весело подмигнув Жирмиле.
– Очень приятно, - выдавил из себя В.
Сладко улыбающийся Милый Жир вдруг нахмурился и изрек:
– Вот только врать не надо! Очень приятно ему!
В. растерялся:
– Да я только…
– Еще скажи, что влюбился в меня!
– сипло прокурлыкал Жирмила.
В. недоумевал: этого человека назвали Лысым Боровом, и он даже бровью не повел, а на «очень приятно» вдруг обиделся!
– Да я вовсе не то имел в виду, - начал было В., но Жирмила прервал его.
– Чего тебе приятно? Может, это тебе приятно?
– Жирмила утер лоб рукой и плеснул рукой в сторону В., опрыскав его каплями пота.
В. невольно передернуло, и у него совершенно непроизвольно вырвалось громкое «фу!». Он кинулся утирать залитые Жирмилиным потом глаза.
– Ага!
– победоносно завопил Жирмила.
– Или, может, это тебе приятно?
– Жирмила поднял правую руку и склонился к В., норовя подсунуть ему под нос свою подмышку. В. подпрыгнул, как ужаленный, и отскочил подальше от стойки. Джадж спокойно наблюдал за происходящим, не вмешиваясь, только тихонько посмеиваясь в кулак.
– Или вот это?
– Жирмила задрал свой фартук, демонстрируя В. белый с синими прожилками живот.
– Что скажешь?
– не унимался Жирмила.
– Приятно? И даже очень? А вот я тебе сейчас, - и Жирмила повернулся задом к В. и ухватился за штаны. В. догадался, что последует за этим и, отвернувшись, крепко зажмурился. Через несколько мгновений он не без страха открыл глаза и увидел, что Джадж успокаивает Жирмилу, обняв того за плечи.
– Жирик, не кипятись, он же новенький у нас, удостой снисхождения!
Жирик грозно косился на В. из-под насупленных бровей.
– Не понимаю я таких вот, - объяснял Жирмила Джаджу, тыкая пальцем в В.
– На кой трепаться? Приятно ему! И не просто приятно, а, видите ли, «очень приятно»! Ну на кой врать? Он что думает, я ему спасибо что ль скажу за его приятно? Я прямо сплю и вижу, как такому обормоту приятно сделать! Да я ему покажу щас, что такое приятно! Я вот как возьму его за… - Жирмила изобразил пальцами крепкий щипок, - и посмотрю, будет ему приятно или нет.
– Жирик, ты ж понимаешь! Подумай, ведь он только что… - увещевал его Джадж.
– Я-то подумаю, - кипятился Жирик, - подумаю! А вот ему на кой его кочан, а?
– Жирмила постучал по своему почти лысому черепу.
– На кой голова, я спрашиваю? Думать надо?
В. попытался исправить ситуацию, пробормотав:
– Простите, я сожалею…
Жирмила закатил глаза:
– Он еще и сожалеет! Каков нахал! Мало мне его приятности, так он теперь мне еще и сожалений подвалил!
Джадж вступился за В.:
– Да ничего он не сожалеет, Жиря, сделай ты ему скидочку, он же сам не знает, чего бормочет!
В. нахмурился. Что за бред! И вообще, что здесь происходит? Чего эта жирная курица взбеленилась? В. проявил элементарную вежливость и больше ничего!
– Я… - довольно твердо начал В., но Джадж так грозно на него шикнул, а Жирмила удостоил таким взглядом, что В. почел за лучшее не затевать спор.
– Жирик, ты лучше знаешь что, просвети нас, а?
– увещевал Жирмилу Джадж.
– Расскажи нам все, как есть, на духу, будь другом! Я бы с удовольствием освежил свой психоаналитический образ, Жиря! А он, ты только взгляни на него, - Джадж кивнул на В.
– Он ведь так и просит об этом, можно сказать, вопиет! Он же просто находка для тебя, Жиря!
Жиря нехотя посмотрел на В. и даже сподобился почти улыбнуться:
– Что да, то да. Давненько не видал такого экземпляра.
– Ну вот, Жиря! Уверяю, ты будешь ждать новой встречи с В., как петух ждет рассвета! Это ведь первейший кандидат! Благодатный материал! Унавоженная почва!
В., выслушивая такие комплименты от Джаджа, мрачнел на глазах. Зато Жирмила становился все веселее.
– И то правда, - расплывшись в улыбке, пролепетал Милый Жир.
– Я ведь тут уже… - проворковал он, показывая Джаджу исписанные листы блокнота.