Дом тысячи дверей

В. лежал на куче старых коробок и кутался в желтые замусоленные газеты. Становилось все холоднее, в этом году осень нагрянула внезапно, обрушив на город весь свой арсенал: проливные дожди, ночные заморозки и пронизывающий ветер. Весьма некстати. От капризов погоды зависело не только настроение В., но все его дальнейшее существование.

Уже год он живет на улице, а последние пару месяцев – в этом грязном углу, который любой благопристойный горожанин обходит за три версты. Вот так бесславно закончился его крестовый поход против цивилизации. Его разжевали и выплюнули, как фруктовый бабл-гам!

В.

замычал, именно замычал, так как стонать он себе запретил уже давно. Живот сводило от голода. Пора бороться за свою никчемную жизнь. Нужно раздобыть хоть кусок хлеба, целые сутки В. ничего не ел. Хорошо, что на сей раз ходить далеко не надо, ведь мусорный бак находится прямо за углом.

С трудом разгибая закоченевшие конечности, В. сбросил с себя листы газет и поднялся. Кое-как размяв руки и ноги, нетвердыми шагами он направился за угол, к мусорному баку. В. еще помнил времена, когда он горделиво обходил вонючий ящик стороной, в ту пору у него была пара монет в карманах. Но сейчас не время для гордости, перед лицом голода склонялись и не такие враги.

В. добрел до мусорного бака и принялся копаться в нем, выискивая зорким взглядом съестное, которое можно было бы съесть без риска отравиться. Отбросив ловким движением руки луковую шелуху и гниющий салат, он извлек из бака серый кусок ветчины, на котором были заметны следы чьих-то зубов. Улыбка мимолетного счастья тронула губы В. Бережно уложив ветчину в нагрудный карман своей рваной рубахи, В. не прекратил поиски, но с удвоенным рвением стал разгребать мусор, бормоча под нос: «Сладенького бы… на десерт…»

Погрузившись полностью в исследование содержимого мусорного бака, В. не заметил подошедшего к нему сзади немолодого элегантного господина. Этот господин представлял собой занимательное зрелище: на нем был фиолетовый цилиндр и такого же цвета старомодный, напоминающий фрак, костюм с атласными отворотами. Он опирался на изысканную тросточку с золотым набалдашником и разглядывал В. с насмешливой улыбкой, отчего его аккуратные седоватые усики забавно изгибались.

Некоторое время господин вел себя вполне прилично, но затем выкинул нечто странное. Согнувшись и растопырив руки, он принялся изображать бедного В., повторяя за ним все его движения: как В. трясет кистью, чтобы стряхнуть прилипшее перо зеленого лука, и как скрючившись над баком, ворочает там руками, подобно крабу, гребущему песок клешнями, и как потирает рукавом нос, задыхаясь от вони, исходящей от отбросов. Ни одна из этих подробностей не ускользнула от незнакомца, он повторял все движения В, разыгрывая свой уморительный спектакль, который, надо сказать, удавался ему блестяще. При этом двигался он совершенно бесшумно, порхая на мокром асфальте легко, как бабочка.

Тем временем В. нашел то, что искал: стаканчик с остатками йогурта. Полностью удовлетворенный, он отвалился от бака и, развернувшись, увидел дикую пляску странного господина, который, передразнивая В., тотчас замер с выражением недоумения на лице, сжимая в руке воображаемый стаканчик с йогуртом. Впрочем, в тот же момент господин принял прежний невозмутимый вид, и, захлопав что есть мочи в ладоши, принялся выкрикивать одобрительные реплики, словно восхищенный театрал на галерке:

– Браво, несравненный В.! Брависсимо! Бесподобно! Повторите для нас ваш номер, очаровательный В.! Превосходные па, обворожительный В., превосходные!

В. на минуту растерялся, но немного поразмыслив, все понял. Наверное, когда-то,

во времена своей прежней золотой жизни, В. сильно досадил этому господину, и тот, конечно, не мог упустить столь замечательной возможности поглумиться над В., превратившемся из преуспевающего юрисконсульта солидной фирмы в нищего попрошайку.

Скорее всего это обманутый вкладчик, у которого по дешевке скупили акции, или же безработный, уволенный с разорившегося предприятия. Таких граждан, обездоленных в результате сделок, которые успешно проворачивал В., было предостаточно по всему городу. В. решил, что в сложившихся обстоятельствах разумнее всего не обращать никакого внимания на надоедливого незнакомца. Пусть тот насытит свою злость и идет с миром.

В. демонстративно повернулся спиной к незваному гостю и поплелся в свой угол. Господин, видимо, оскорбленный таким отношением, наконец заткнулся. Однако он не собирался оставлять В. в покое, В. отчетливо слышал звук неспешных шагов за своей спиной. Господин шел за В., постукивая тросточкой. Его начищенные фиолетовые башмаки попадали во всякую грязь и гниль, но его это ничуть не беспокоило. Он шагал со счастливой улыбкой на лице, в полном восторге озираясь по сторонам, словно прогуливался по чудесной липовой аллее в солнечное весеннее утро, а не следовал мимо обшарпанных кирпичных стен, испещренных нецензурными надписями.

В. добрался до своего грязного пристанища и плюхнулся на кучу старых газет. Господин, между тем, решил присесть на большую кучу мусора, прямо напротив В. Нисколько не заботясь о своем хоть и странном, но, вероятно, дорогом костюме, он устроился на этой куче, словно в домашнем кресле, даже крякнув от удовольствия, как будто только и мечтал посидеть в грязи.

– Мой дорогой В., очевидно, я должен представиться, - заговорил господин. Он приподнял шляпу и слегка наклонил седую голову.
– Хотя вот тут, с самого начала нашего пути, у нас и возникают затруднения. Видите ли, если в этом бренном мире что-то и вызывает мою неприязнь, так это необходимость как-то именовать себя, как, например, сейчас, в моем разговоре с вами. Боже мой, что за скука сидеть на привязи у своего имени 365 дней в году!

Задумайтесь, мой милый В., кажется ли вам справедливым, что кто-то когда-то, пусть даже то были ваши родители, предписал вам быть В., и теперь, без всякого на то с вашей стороны согласия, вы только В. и никто другой?

Нет, нет, не уговаривайте меня!
– тут господин затряс головой и замахал руками, словно его со всех сторон обступили воображаемые просители.
– Нет, решительно нет! Я не хочу быть В., а также М., К., Р. или еще кем похуже!
– странный старик не на шутку разошелся, а В. с открытым ртом слушал поток его бреда.

– А кроме прочего, касательно моего имени, - здесь старикан доверительно склонился к В. и прошептал: - Признаюсь вам, любезный мой В., я порядком его подзабыл, и даже если бы захотел, не смог бы его назвать, - и он досадливо причмокнул губами и замолчал, призадумавшись. Потом он встрепенулся и продолжил, как ни в чем не бывало:

– Так и быть! Только из моего к вам уважения, могу позволить вам называть меня… скажем… Господин, - тут он опять задумался и поводил глазами, словно выискивая себе имя в воздухе.
– Или нет, пусть лучше будет Мистер, это мне больше нравится, похоже на мастера или что-то в этом роде, - тут «Мистер» замолчал и уставился на В., видимо, наслаждаясь произведенным эффектом.