Дом у озера

Виггз Сьюзен

— Нет, нет, — заверила его Кейт.

Вообще-то ее зарплаты в газете едва хватало на жизнь, и большую часть дохода она получала от сдачи в аренду доставшейся от отца недвижимости. И все же работа значила для нее многое. Кейт была обозревателем, колумнистом и теперь, когда ее сократили, чувствовала себя так, словно из-под ног выдернули коврик.

— Просто нам придется провести все лето вместе, вдвоем. — Она посмотрела на сына и, прежде чем выражение на его лице стало совсем уж несчастным, спросила: — У тебя с этим какие-то проблемы?

— Да. — Он лукаво улыбнулся. — Может быть.

— Какой хитрец. — Она натянула ему на глаза козырек бейсболки и подтолкнула вперед. Господи, оглянуться не успеешь, как твой рыженький, с конопушками малыш станет одного с тобой роста.

Настроение у него сменилось

совершенно неожиданно, без какой-либо видимой причины.

— Тупое лето! — взорвался он, и глаза вдруг превратились в узенькие щелочки, а щеки побледнели. — Еще одно тупое, скучное лето! И зачем я только поехал!

— Аарон, не начинай…

— Я и не начинаю. — Он сорвал бейсболку и бросил на пол посреди прохода.

— Вот и хорошо. — Ей стоило немалых усилий не сорваться. — Мне нужно сделать покупки. Чем скорее мы закончим, тем быстрее попадем к озеру.

— Ненавижу озеро.

Надеясь, что они не привлекли к себе ненужного внимания, Кейт объехала сына и торопливо покатила тележку дальше. Ее только что не трясло. Главное — не сдаться, не уступить, не позволить, чтобы его неспособность контролировать свое поведение управляла ею. Когда же это кончится? Она консультировалась с докторами и психологами, прочла сотни книг и статей на эту тему, но никто так и не смог помочь ей решить эту проблему. Пока что самым эффективным представлялось время. Минуты растягивались до бесконечности, пока Кейт ходила туда-сюда по рядам, совершенно не обращая внимания на сына. Порой она отчаянно жалела, что не может забраться к нему в голову, найти источник боли и как-то все поправить. Но для тех невидимых ран, что он носил в себе, не было ни лейкопластыря, ни мази. Люди, исполненные самых благих намерений, желающие ей только добра, в один голос говорили, что мальчику нужен отец. Еще бы!

Голос у нее за спиной прозвучал тихо, покаянно.

— Мам, прости. Я больше не буду. Не буду беситься и кричать.

— Надеюсь. — Сердце ее разрывалось, как случалось всякий раз, когда они ссорились. — Когда ты выходишь из себя и кричишь, это ужасно неловко и горько.

— Знаю. Прости, — повторил он.

В запасе у нее была по меньшей мере дюжина стратегий дальнейшего поведения. Но они провели целых три часа в дороге, добираясь сюда из Сиэтла, и теперь Кейт не терпелось как можно скорее вернуться в коттедж.

— Нам нужна маршмеллоу [5] .

Сын облегченно выдохнул, лицо его смягчилось, и он снова стал самим собой, покладистым, добродушным Аароном, таким, каким его слишком редко видели учителя в школе. Гроза налетела, но быстро прошла, не оставив горького послевкусия.

— Пойду поохочусь, — сказал он.

За те годы, что они приезжали сюда, у них выработались некоторые традиционные ритуалы, уходившие корнями в древние, мистические знания. Некоторые вещи всегда делались с соблюдением определенных правил. Приготовление маршмеллоу было одним из таких ритуалов. Так, крекеры полагалось брать только медовые и уж никак не коричные, а пастилу следовало закатывать в миниатюрные конфетки М & M's. Никакие другие варианты не проходили. В тот вечер, когда готовили маршмеллоу, все обязательно разгадывали шарады на берегу. Кейт попыталась мысленно составить список прочих традиционных развлечений и вздохнула — как бы чего не упустить. К ужину непременно созывали ударом в висящий над крыльцом старый корабельный колокол. В начале июле в скособоченном придорожном киоске покупались фейерверки для празднования Четвертого июля. В день летнего солнцестояния из чулана доставали покрытый паутиной набор для крокета и играли ровно до заката, до десяти вечера, причем с таким азартом, словно на кону стояла чья-то жизнь. Если шел дождь, на свет божий извлекалась доска для скрэббла, что не мешало страстям бушевать с не меньшей силой. Этим летом подросшему Аарону предстояло освоить искусство «хартс» и виста, хотя Кейт и сомневалась, что при наличии всего двух игроков у них что-то получится.

5

Маршмеллоу — мягкое воздушное кондитерское изделие, приготовленное из желатина, сахара, ароматизаторов.

Все эти традиции были изобретены

еще до появления Кейт на свет и передавались из поколения в поколение со всей торжественностью, подобающей древнему обряду. Она давно заметила, что и Аарон, и дети Фила приняли эти обычаи как нечто важное и стали горячими их приверженцами.

Аарон вернулся с пакетиком М & M's, пастилой и крекерами.

— Спасибо, — сказала Кейт, бросая их в тележку. — Думаю, на первое время хватит. — Двигаясь по последнему проходу, она снова заметила парня в зеленовато-желтой бейсболке с эмблемой «Джон Дир» у отдела с рыболовными принадлежностями. На этот раз на него обратил внимание и Аарон. Несколько секунд мальчик смотрел на незнакомца не отрывая глаз. Когда тот сунул большой палец в задний карман джинсов, Аарон машинально сделал то же самое. Чем старше, тем больше он идентифицировал себя с мужчинами, даже чужими, как этот незнакомец в магазине.

Кейт вдруг поймала себя на том, что и сама исподтишка присматривается к незнакомцу. Самым поразительным в нем было странное сочетание откровенной мужской сексуальности и грубоватости, характерной для обитателя захолустья. Интересно, не слышал ли он их с. Аароном перепалку?

«Стоп, — приказала себе Кейт, направляя тележку к кассе. — Остановись. Тебе нет никакого дела до того, что думает о вас этот мужлан с маллетом. У такого, наверно, и свидетельства о рождении нет».

— Аарон, нам пора. — Она отвернулась, чтобы не встретиться с незнакомцем взглядом, и притворилась, что рассматривает журналы. Вообще-то этим ее интерес к средствам массовой информации и исчерпывался. Порой Кейт становилось стыдно перед собой — считая себя журналисткой, она не смотрела телевизор, не читала газет и вообще вела себя совсем не так, как принято у большинства представителей вышеназванной профессии. В результате ее работа в газете свелась к редким обзорам скромного мира моды Сиэтла.

Журнал «Пипл» объявлял ретроспективу: «Звезды реалити-ТВ — где они теперь?»

— Для меня уж точно самый животрепещущий вопрос, — пробормотала под нос Кейт.

— Давай возьмем вот этот, про двухголового младенца. — Аарон ткнул пальцем в какой-то таблоид. Она покачала головой, успев скользнуть взглядом по небольшой фотографии парня с чеканными чертами лица, пронзительными глазами, короткой, в армейском стиле, прической и лихими усиками. «Герой Америки захвачен приверженцами культа террора» — гласил заголовок.

— Тогда «ТВ-гид», — предложил Аарон.

— У нас нет телевизора.

— Я хотя бы буду знать, что пропускаю и… Постой, мам… Посмотри-ка, твоя! — Он схватил со стойки газету и протянул ей.

Руки вдруг похолодели, сердце заколотилось где-то у самого горла, пальцы задрожали. В такие моменты Кейт ненавидела себя за слабость — это ведь всего лишь газета! — но ничего не могла с собой поделать. Газета называлась «Сиэтл ньюс», выходила раз в неделю и обычно содержала заметки о местных группах, стихотворные подборки, обзоры фильмов и прочие материалы на культурные темы. Сама Кейт, в дополнение к чисто производственной работе, в последнее время писала о моде и извела море чернил, описывая характерную для жителей Сиэтла тенденцию носить носки с сандалиями или сравнивая достоинства и недостатки таких явлений моды, как пирсинг и тату.

Но, по мнению ее редактора Сильвии, этого было недостаточно. И вместо признания за безупречную пятилетнюю службу Кейт получила «розовый листок» [6] .

Она развернула газету. Взгляд сам скользнул в верхнюю половину второй страницы, где долгое время, с самого начала, помещалась ее колонка. Теперь над кричащим заголовком новой рубрики красовалась хитро усмехающаяся физиономия «Стильной девчонки». «Стильная девчонка», называвшая себя Венди Норвич, звалась в реальной жизни Элси Крамп и до самого последнего времени обрабатывала корреспонденцию. Повысили Элси, вероятно, за огромное самомнение — от ее речей у Кейт неизменно начинали ныть зубы. Сегодняшняя тема была посвящена обзору местных салонов красоты.

6

Розовый листок — (от англ.pink slip) — извещение об увольнении.