Шрифт:
Все персонажи и события рассказа являются вымышленными,
любые совпадения – случайны.
Душераздирающий крик неистовой силы разорвал сонную дремоту ласковой летней ночи и резко стих.
Сторож Прохор, страдающий глухотой на одно ухо, тем не менее, вздрогнул, поднялся с топчана и прислушался. Он пошарил в темноте, нащупал колесико лампы и повернул его до щелчка. Свет озарил маленькую комнатку, однако вполне пригодную для такого неприхотливого человека, как старик Прохор.
Для
Прохор на жизнь не жаловался и она оставалась к нему вполне благосклонной. Чего он только не повидал на своем долгом веку и вряд ли чему-нибудь удивился, но осторожность вынудила его снять ружье со стены прежде, чем выйти из сторожки.
Безлунная ночь стояла во всей своей красе.
Синеватое небо казалось сбрызнутым блестящими каплями звезд, вокруг шумел густой сосновый бор, не засыпающий ни на минуту, в высокой траве надрывно стрекотали кузнечики.
От сторожки вела дорога прямо к особняку с высокой башенкой, темневшего на фоне леса и ночного неба. Прохор вытащил из широкого кармана фонарик, включил его и осмотрелся. Яркий луч света заскользил по кустарникам и деревьям, не показывая ничего необычного.
Старик подошел ближе к железным, тронутым ржавчиной воротам, сквозь замысловатую решетку которых свет фонарика выхватил близстоящие деревья. Какое-то время сторож всматривался между стволами в мутную тьму, а затем прошел вдоль части ограды, повторявшей рисунок ворот. Перед собой он видел все те же сосны, качавшиеся на ветру, а потому повернул обратно.
Держа ружье наготове, Прохор пошел по направлению к особняку, чья крыша возвышалась над темной стеной деревьев. Под ногами хрустели сухие ветки и шишки, а нависавшие ветви порой трогали его за плечи, словно не понимая, что он тут делает.
Старик приблизился к самому особняку, который как серая гора вырастал прямо перед ним. Довольно старое здание стало немым свидетелем многих событий, в том числе и весьма мрачных. Один промышленный магнат – Антон Григорьевич Ропчинский, велел построить его здесь в 1910 году, попав под очарование старинных английских усадеб во время путешествия по туманному Альбиону.
Сам дом уцелел каким-то чудом.
Его почти не потревожила ни разразившаяся революция, ни страшная война. Удивительным казалось еще и то, что некоторые работники сумели сохранить за собой те должности, на которых состояли при первых владельцах. Так случилось и с дедом Прохора. Еще долгое время он следил за растениями в оранжерее и постригал кустарники в парке.
Усадьба Ропчинских превратилась в дом отдыха для членов политбюро и их семей, а потому неплохо сохранилась. Правда, в 90-е годы, когда эпоха безжалостно перемалывала всех подряд, усадьбу порядком разворовали, пока не переделали под отель.
Средств на полное ее восстановление не хватало, а потому дом все больше ветшал и покрывался густым зеленым мхом.
Прохор не раз делился тем, что знал, с гостями, которые время от времени наведывались сюда в поисках уединения и свежего воздуха.
Знал он еще кое-что, но не торопился открывать в силу тех или иных причин, подозревая, что когда-нибудь все равно случится неизбежное.
Над крыльцом вспыхнул фонарь и осветил приблизившегося старика с ружьем. Дверь открылась и на пороге показалась сонная девушка лет девятнадцати. На ее добродушном лице отразилось беспокойство. Заметив старика, она плотнее запахнула на себе длинный кардиган, который набросила на ночную рубашку и спросила встревоженно:
– Вы сейчас слышали жуткий крик, Прохор Андреевич?
Старик вздохнул:
– Простите, Ульяна. Совсем забыл предупредить, дурья башка. У нас тут километрах в трех –санаторий у озера. Люди приезжают здоровье душевное поправить. Ну, видно, у кого порой и случаются приступы. А слышимость такая, что ежели какой громкий звук раздастся вдалеке, так можно подумать, что прямо под боком орут.
– Вот как, – девушка не знала, радоваться или огорчаться от такой новости. – А ворота надежно закрыты?
– На этот счет не переживайте. Ограда, хоть и старая, но еще крепкая. Вот соберем денег и подновим, да? Так что ни о чем не волнуйтесь и идите спать.
Старик заметил, как недоверчиво она посмотрела на него, но потом кивнула, пожелала доброй ночи и закрыла дверь. Он же, посвистывая, пошел дальше, держа ружье перед собой.
Обойдя весь дом вокруг, а также оранжерею и часть парка, Прохор вернулся к себе в сторожку. Перед тем, как зайти туда, он выкурил сигарету, задумчиво поглядывая по сторонам, а затем что-то пробормотал про себя.
Остаток ночи прошел спокойно и никакие тревожные звуки более не беспокоили жильцов старой усадьбы.
Отец Ульяны – Алексей Иволгин, весьма предприимчивый человек, располагающий некоторыми средствами, взял в бессрочную аренду саму усадьбу с желанием превратить ее в процветающий отель, где постояльцы могли бы позволить себе спокойный отдых на природе, любуясь старинным особняком и проникаясь его духом.
Предполагалось полностью и, притом, бережно воссоздать все таким, каким оно было до революции. Что казалось вполне осуществимым, благодаря сотням сохранившихся фотографий и документам. И отец, и дочь полностью сходились во мнении, что усадьбе это совсем не повредит, потому как испытывали большое уважение к прошлому своей страны и их желание возродить дом казалось вполне искренним.
Они собирались привлечь к воссозданию усадьбы меценатов и других неравнодушных к историческому прошлому людей. Часть денег уже удалось собрать, а потому в ближайшие годы задуманное должно было осуществиться.
Иволгины, точно так же, как и бывшие владельцы – Ропчинские, хотели поселиться здесь, покинув большой город.
Увидев особняк впервые, когда она приехала сюда, Ульяна испытала смешанное чувство восхищения и досады. Ей было не по себе, что столь необычный и сказочный дом разрушался столько времени и почти никому до него не было никакого дела.