Дом у торфяного болота
Шрифт:
Ульяна присела на корточки, коснулась грязного следа и поднесла руку к лицу. Хотя след почти высох, ей в ноздри ударил малоприятный запах не то тины, не то подгнившей листвы. Она поднялась и взгляд ее переместился по еще влажной зеленой траве, откуда след, как ей подумалось, начинался.
Девушка оставила поднос с ноутбуком на дорожке, понимая, что здесь их никто не тронет, и стала углубляться в парк, идя по все еще заметному грязноватому следу. Здесь, среди высокой травы он был не так заметен, но все-таки примятые листья и мелкие кустарники с налипшей грязью
След привел ее к зарослям колючего сорняка, вымахавшего в человеческий рост, где и терялся. Далее начиналась трехметровая железная ограда и, как уверял ее Прохор, довольно крепкая. Перелезть через нее представлялось маловероятным, так как состояла она из близко подогнанных друг к другу вертикальных толстых прутьев венчавшихся острыми пиками и соединялась двумя горизонтальными перекладинами, одна из которых шла по верху, а другая по низу.
Какое-то время Ульяна всматривалась в заросли сорняка и на качающиеся сосны за оградой, затем развернулась и пошла обратно. Впрочем, она миновала брошенный поднос и ноутбук, словно забыв о них, и теперь шла по следу в другом направлении.
Теперь ей стало совершенно ясно, что судя по тому, как наклонилась трава, что-то тащили именно в эту сторону. Застывшая грязь виднелась на торчащих корнях деревьев и на примятой траве. След петлял, оставляя отметины всюду, пока не привел к крошечному пруду с цветущими кувшинками.
Девушка осмотрела берег пруда, обойдя его кругом, но не обнаружила ничего подозрительного, кроме того, что след уводил прямо под воду.
Прохор сидел на скамеечке у сторожки и курил свой любимый табак.
Ему нравилось набить трубку и пыхтеть сизоватым дымком, пуская его колечками. А иногда он с удовольствием вытаскивал из нагрудного кармана потертый серебристый портсигар, извлекал оттуда папироску и жадно затягивался.
Сейчас после обычного утреннего обхода он намеревался поступить именно так, но тут к нему подбежала запыхавшаяся дочь хозяина и потащила в парк, попросив захватить какой-нибудь длинный шест.
Старик послушался, не понимая, впрочем, что могло такого стрястись, и едва поспевал за нею. Девушка подвела его к одному из искусственных прудов, что вырыли еще при первом владельце усадьбы, и указала на него.
– А что мы ищем? – поинтересовался Прохор, сжимая шест.
Девушка развела руками и ответила, что не знает, но у нее подозрение, что туда ночью что-то могли сбросить.
– Кто? – старик так и изумился. – Кроме нас тут никого больше нет.
– Тем более, – взмолилась Ульяна. – Посмотрите – видите этот след?
Он присмотрелся и, действительно, если пристально поглядеть и сравнить, то часть травы казалась примятой.
– Вот видите, – она обрадовалась. – Давайте же поищем что-нибудь подозрительное.
Старик битый час погружал и поднимал шест, но тот ни разу не уткнулся во что-то твердое или плотное. Дно казалось чистым ровно настолько, насколько бывают чистыми ил и песок внизу.
– Ничего, – Прохор выжидающе посмотрел на молодую хозяйку. На лице у него явно читалось нежелание продолжать эти бессмысленные поиски.
Ульяна покраснела и поблагодарила его, извинившись. Тот махнул рукой и закряхтел. Ему явно не терпелось вернуться обратно к сторожке.
– Чего уж там. Мало ли чего привиделось… Ульяна, я правильно понял, что вы ждете вашего отца, а потом возвращаетесь в город?
Она удивилась и ответила, что это так. Старик озабоченно кивнул.
– Хм… Хм… Вот и хорошо… А то странно видеть молодую девушку в нашей глуши. Тут же скукота… Честное слово….
Недоумевая, Ульяна рассмеялась:
– Благодарю, хотя мне здесь очень нравится. Трудно представить место, более подходящее для моего нынешнего настроения, – призналась она.
Прохор, правда, не стал расспрашивать ее, что же так повлияло на ее настроение. Он помялся и несколько угрюмое «хммм…» вырвалось с его недовольно поджатых губ, а затем он резко развернулся и пошел прочь, чуть прихрамывая.
Глядя на удаляющегося старика, посмотревшего отчего-то на нее странным взглядом, девушка напряженно размышляла.
Так что это могло быть?
Явно тяжелое, мокрое и грязное?
То, что появилось, словно ниоткуда, а потом исчезло? Буквально, кануло в воду? Но ведь Прохор тоже заметил примятую траву! Тогда, почему он так спокоен?
И хотя на дне ничего не обнаружилось, ей казалось, что тут все равно что-то кроется.
Кофе уже остыл, а на ветчину напали крупные рыжие муравьи. Ульяна вытряхнула один ломтик в траву на обед насекомым, подхватила ноутбук и отправилась обратно в дом.
Оставив поднос около кухни, она прошмыгнула к себе в комнату, пока ее не заметила Галина, и тут раздался звонок от отца.
С сожалением в голосе он сообщил, что ему придется еще на несколько дней остаться в городе, но потом он точно приедет и привезет с собой еще и бригаду рабочих, а пока просил ее отдыхать и наслаждаться природой.
Ульяна хотела было поделиться с ним странным происшествием, но внезапно сдержалась. Решила до поры до времени ничего не говорить и не тревожить отца. Она сделает это потом, если ей удастся выяснить что-то наверняка.
В ней проснулся дух журналиста, пусть и неопытного, который почуял нечто вроде сенсации, но еще не знает, с чего начать и как действовать.
Ходить по старому особняку было сродни небольшому путешествию в прошлое.
Деревянное кружево лестниц и переходов, стрельчатые арки и витражи на окнах, ажурные детали, потемневшая бронза светильников оставались почти такими, как и более ста лет назад, если не считать неумолимого влияния времени.
По счастливому случаю, эту причудливо-утонченную смесь архитектурных стилей не разрушили поборники коммунизма. Видно, партийным деятелям пришлось по вкусу ощутить себя на месте тех, кого они яростно ненавидели. В чем бы они ни за что не признались. Впрочем, нужно признать, среди них встречались и те, кто видели смысл в сохранении истории и подобной красоты.