Дом восходящего солнца
Шрифт:
Когда они добрались к театру Сатиры, автобусы уже были на месте. Николай Иванович выставил из машины Сашин чемодан, молча пожал ей на прощание руку и уехал. Девушка оглянулась по сторонам. Солнца ни где не было. Она взяла чемодан и направилась к ближайшему автобусу. У дверей автобуса ее остановила строгая женщина со списками в руках. — В Болгарию? Фамилия? — сухо осведомилась она у Саши. — В Болгарию. Бехтина. — ответила та. — Есть, — вычеркнула ее фамилию из списков женщина и монотонно проинформировала: Я ваш сопровождающий. Меня зовут Ирина Петровна Салтыкова. Паспорт и путевку отдашь мне в аэропорту. Алкогольные напитки, сигареты, ножи, в том числе перочинные и столовые, в самолет нельзя. Поедешь во втором автобусе. Поняла? Девушка покорно кивнула. — Ты комсомолка? — напоследок уточнила Ирина Петровна и, получив утвердительный ответ, остановила идущего следом
Время неуклонно приближалось к одиннадцати, а Солнца все еще не было. Уже отъехал первый автобус, и последние пассажиры входили в дверь второго. Сашей охватило отчаяние. Она судорожно оглядывалась по сторонам, в надежде, что Солнце вот — вот появится. Но, увы — он так и не появился. — Бехтина!? — окликнула ее Ирина Петровна: Немедленно занимай свое место в автобусе. Мы уже на четыре минуты опаздываем. Девушка уже было, собралась последовать ее приказу, но тягостный приступ тоски овладел ею. Отчего то ей вспомнился недавний сон, перед глазами явственно мелькнул пустынный берег, сидящий в закатных лучах человек и внутренний голос подсказал ей ответ: Я не поеду Ирина Петровна. Мне не привезли путевку и паспорт. — Плохо, — констатировала строгая женщина: Семеро одного не ждут. На путевке указан телефон. Позвони, назови номер путевки и скажи, что от Салтыковой. Пусть тебя переоформят на послезавтра, — и добавила теплее: Не расстраивайся. Ты же комсомолка. Еще нагуляешься. Дверь автобуса закрылась, и он тронулся с места. — Спасибо, — вслед автобусу шепнула Саша. — Салтыкова — хороший человек, — раздалось у нее за спиной. Она обернулась и увидела стоящего Солнце. — Спасибо, что дождалась, — поблагодарил он и протянул ей розу. Девушка машинально приняла цветок и, не зная, что именно сказать, все таки сказала: Я в Болгарию опоздала. — Значит, у тебя появилось одна свободная неделя, — сказал он и показал на стоящую неподалеку пожарную машину: Я кое, что хочу тебе предложить. Как хиппи хиппи. Саша пригляделась и обнаружила, что в машине помимо бравого водителя пожарного еще сидят Малой, Скелет, Герда и Хуан. — Что это значит? — спросила она у молодого человека. — Это значит, что мы едем в Калининград на неделю и зовем тебя с собой. Через неделю ты вернешься в Москву, а из нее полетишь на все оставшееся время в Болгарию. Вернешься домой со всеми. Ни кто ничего и не заметит. — ответил он. — Это невозможно!
— воскликнула она. — Ты не веришь мне? — улыбнулся Солнце. — Верю, — после недолгой паузы согласилась девушка. — Тогда иди к машине, — подтолкнул ее к пожарной машине молодой человек. — А ты? — испугалась Саша. — Я приеду прямо на вокзал, — успокоил Солнце.
Пожарная машина с оглушительным ревом неслась по тихим московским улочкам, вертлявые старушки и бессмысленные голуби едва успевали уворачиваться от ее массивного рифленого рыла. В машине задумчиво, в такт, раскачивались хаейры отъезжающих на курорт друзей, и на их лицах царило осоловелое счастье, как бывает, когда могло случиться что — то страшно неприятное, а случилось приятное весьма.
— Семь, — упорствовала проводница, с тревогой разглядывая группу длинноволосых пассажиров. — Как же семь, восемь. Две ячейки. Мать моя женщина, — возмущенно настаивал Малой и тыкал указательным пальцем в кожаную сумку проводницы. — Ну, черт с вами, заходите, — наконец сдалась усталая женщина, и система принялась закидывать вещи в вагон. — Торопись молодежь, ща отъезжаем, — покрикивала проводница. — Где Солнце? — дернула за рукав Герду Саша. — Появится, — уверенно заявила деловая девица. — Я никуда не поеду. — Во дура, — возмутилась Герда: Ты ч¬, он всегда так. — Не поеду, — повторила девушка. Уже лязгнули колодки на колесах внизу, и поезд плавно потянулся вдоль перрона. — Влазь, — заверещала Герда, но Саша лишь отрицательно покачала головой. Проводница, не умудренная опытом хиповских интриг, отпихнула Герду внутрь вагона и захлопнула дверь. Саша осталась одна. — Саша!? — кто — то вполголоса позвал ее. Девушка подняла глаза и расцвела от счастья: на подножке третьего по счету вагона стоял Солнце и протягивал ей руку. Саша цепко ухватилась за нее, и молодой человек втащил ее внутрь. — Почему ты туда не пришел? — спросила девушка у него. — Там же плацкарт, не поцелуешься, — обычно улыбнулся он: А тут СВ, двухместное удобство. — Нечестно, — усовестила его девушка. — Ченьчь, — уточнил Солнце: Немцы едут, хотят великорусских чувств. Устали от порядка. И он повел девушку за собой по устланному пурпурной ковровой дорожкой коридору. У дверей очередного купе он остановился и постучался.
— Классно, — оценила девушка обстановку вокруг и вдруг обеспокоилась: А как же мой чемодан? — Зачем? — не понял Солнце. — Зубная щетка, пижама, — объяснила она. — А! — покачал головой молодой человек: Это серьезно. Но ты не беспокойся. Я попозже схожу и заберу твои вещи. Что нибудь еще? — Да! — решительно согласилась Саша и спросила: Два вопроса:
Ты зачем папины любимые ботинки утащил и правда ли, что Малой знает четыре иностранных языка? Солнце засмеялся, но ответил: Ботинки — не знаю. Баловство обуяло, а четыре языка — правда. Он очень смекалистый мошенник. — Что у него родители дипломаты? — поинтересовалась девушка. — У него нет родителей, — спокойно сообщил молодой человек: Точнее у него были родители, но они погибли во время землетрясения в Ташкенте. — Какой ужас!
— расстроилась Саша и попросила еще:
Расскажи мне об остальных. Если можно. — Обо всех я не знаю, — признался Солнце:
Знаю, что у Хуана отец в тюрьме сидит. Он на грузовике въехал в витрину магазина Океан. Пьяный конечно. Мать детский врач. У Скелета родители работают в театре Оперетты. У Герды инженеры. Все. — А вот еще! — вспомнила девушка: Откуда ты знаешь Ирину Петровну? Ту, у автобуса. — Помнишь, мы с Гердой вспоминали Белку и Стрелку? — напомнил он: Это мама Белки. Тоже в свое время занималась спортом.
В дверь купе постучались. — Входите, — откликнулся Солнце. В купе вошла проводница с бутылкой портвейна 33. — Три вагона пришлось обойти, — пожаловалась она: Лучше бы Белый аист взяли. И то вкусней. — Каждому свое, — осек ее молодой человек и сунул десять рублей. — Хотя... — мгновенно изменила свое отношение к напитку проводница: Мне тоже коньяк не очень. У меня от него у грудей горчит. Так что, если что еще.... — Первым делом, — пообещал Солнце и закрыл за ней дверь. — Будем выпивать? — спросила у него Саша.
— Ни сейчас, — покачал головой он. — Тогда чем займемся? — устраиваясь поудобней, уточнила девушка. — Давай в окно смотреть, — предложил спутник: Обожаю отечественные пейзажи. Есть в них, что — то доверительное.
Через вагон от них иностранные господа, успевшие уже захмелеть от забористого, черного пива, взвыли раскатистые тирольские куплеты. Малой и Скелет старательно, как могли, им подпевали, Кореец и Хуан осоловело, таращились в журнал Огонек, а Герда примеряла только что выменянную у немцев на значок с портретом Вождя футболку.
— Мне надоело смотреть в окно, — пожаловалась Саша своему спутнику и попросила: Хоть расскажи чего нибудь. — Рассказать? — согласился Солнце: Хорошо. Я сейчас с тобой поделюсь мудростью, услышав которую ты совершенно поменяешь свои наивные представления об окружающем мире и по праву займешь достойное место в голенастой череде героев планеты. Итак: Бессмертен только мертвый. Хороша дорога, которая не имеет конца. И тому подобная чушь. Можно комбинировать. Например: Бессмертен — кто не имеет конца. Хороша дорога только мертвому. В зависимости от ситуации ты можешь добавлять туда восклицания. Предположим:
Эх, бессмертен только мертвый! Ух, хороша дорога, которая не имеет конца! — Перестань, — обиделась девушка. — Прости, — извинился молодой человек: Но лучший разговор — молчание. — Это и есть философия настоящего хиппи? — Боюсь, что нет. — Ну ты ведь хиппи? — Боюсь, что да, — Солнце посмотрел на часы и предложил:
Пойдем в тамбур, скоро Столбы. Там мы простоим пятнадцать минут. — Что такое Столбы? — не поняла Саша. — Нечто вроде голубиной почты, — ответил он. — Папа был прав, когда называл меня дурой. — неожиданно призналась она. — Ты о хиппи? — переспросил Солнце. — О Болгарии, — сказала девушка. — Прости, — извинился молодой человек и объяснил: Просто я должен был принять одно очень важное решения, и я думал. — Ты инопланетянин? — столь же неожиданно поинтересовалась Саша. — Нет, не думаю, — серьезно ответил он. — Ладно, — смирилась девушка и предложила: Хочешь, я тебе покажу воробушка? — Покажи, — согласился молодой человек. Девушка вытянула губы трубочкой, высунула сквозь них язык и объяснила спутнику: Это воробушек, только сзади. — Здорово! — засмеялся он. Внизу, под вагоном, что — то загрохотало, и поезд начал снижать скорость. Солнце выглянул в окно и сообщил: Столбы.