Дом за порогом. Время призраков
Шрифт:
– Вот что меня злит, – сказала она. – Я боялась, что ты дурак, а теперь точно знаю. Знала бы – не взяла бы тебя с собой. Одной было бы проще.
От этого у меня перехватило дыхание. Какая наглость! Какая беспардонная наглость!
– Так ты меня просто используешь! – зарычал я. – Ты, со своим хоботом!..
– Ну да, – преспокойно ответила она. – Я решила посмотреть, как все устроено. Я знаю, что порталы ведут в разные стороны и люди разлетаются прочь друг от друга. То есть меня заставили заучить эти слова, но ты же сам понимаешь, что никакой это не полет. Скорее нас тянет рывком. Я и подумала, что если два человека будут держаться друг за друга, то их и перетянет вместе – скорее
– Честное слово, я еще никогда не попадал в такую передрягу. Ни разу, – сказал я. – А откуда ты знаешь так много о Цепях?
– Меня вырастили в Доме Уквара, – ответила Хелен. – Потому что у меня дар. Я тебе говорила. Когда я подросла, мой зарок был обойти пешком весь мир. А теперь с этим придется подождать, пока я не сумею вернуться. А все Они! Обязательно придумаю, как поквитаться с Ними за это!
– Не надо так о Них говорить, – испугался я. – Я думаю, Они все знают.
– Не сомневаюсь! – сказала Хелен. – Пусть слушают на здоровье, если хотят. Я намерена поговорить о Них. Если тебе страшно, заткни уши, но я все равно тебе расскажу.
И рассказала. После того как она посоветовала заткнуть уши, я не сделал бы этого даже под угрозой смерти, и вообще мне было очень интересно. Да и живот у меня сразу немножко сдулся. Я сел на подушки напротив Хелен, и мы проговорили полночи.
От рождения у Хелен на месте правой руки была ссохшаяся культяпка. Ее мать очень горевала, потому что в их мире ты без двух рук, считай, не жилец. По своему опыту могу сказать, что даже если бы у тебя была дополнительная пара, все равно еле-еле хватило бы, чтобы отбиться. Там каждый – и каждая – сам за себя. Жизнь – постоянные ловушки и засады. Еду не покупаешь, а воруешь, а потом по дороге домой тебя грабят и отбирают награбленное. И в придачу еще и драконоподобные ящеры, змеи, тигры и громадные хищные птицы, готовые заклевать тебя до смерти.
Поэтому папаша Хелен решил вышвырнуть ее из крепости. Новорожденный младенец не прожил бы за стеной и пяти минут, но папаша говорил, что так милосерднее всего. Мама Хелен плакала, кричала, умоляла и все-таки уговорила мужа оставить Хелен на испытательный срок в полгода. И вот когда Хелен было месяца четыре – а в этом возрасте дети начинают поднимать руки и рассматривать их и лепетать «гу-гу» при виде пальчиков, – Хелен поднимала только левую руку, другой-то у нее не было. И очень серьезно на нее глядела. Потом она очень серьезно и пристально глядела на руки матери, когда та играла с ней в пальчики. А однажды мать приходит – а у Хелен отросла правая рука, почти как у нормального ребенка, только, поскольку Хелен не с чем было сравнивать, она напутала с ладонью. Вторая ладонь тоже была левая, с большим пальцем на месте мизинца. Мама Хелен решила, что ей все это снится, и никому ничего не сказала, потому что оставалось еще два месяца. Но к полугоду Хелен уже исправила ладонь, и у нее стало две отличные руки, как у всех детей.
Отец Хелен затаил на нее обиду за то, что из-за нее он оказался не прав. Такие уж они, обитатели ее мира. В отместку он отправил вооруженного гонца в Дом Уквара, чтобы уточнить, естественно ли это или ему полагается тут же убить Хелен, раз она, так сказать, отбилась от рук?
Насколько я понял, Дом Уквара – это что-то вроде помеси храма и университета со ставкой верховного командования. Это единственное место в мире, где никто не смеет никого грабить. И к тому же очень уважаемое, поскольку – я так понял – Уквар был чем-то вроде бога. Там все очень разволновались и отправили вооруженную до зубов колонну, чтобы взглянуть на Хелен. Хелен сказала, что помнит это, хотя была совсем крохой. Она помнила, как Перст Уквара тыкал ей в правую руку какой-то палочкой – и все тыкал и тыкал, и в конце концов она разозлилась и превратила руку в палку и ткнула в него. Это произвело на всех сильнейшее впечатление.
– Он сказал, что это никакое не уродство, а долгожданное воплощение Десницы Уквара, – рассказывала Хелен. – Они мечтали о нем столетиями. Сказали, что когда я вырасту, то смогу захватить весь мир и вернуть открытые времена, поскольку таково пророчество. И еще сказали, что когда мне исполнится пять лет, меня нужно отдать в Дом Уквара на воспитание, и тогда я буду зваться Харас-Уквара.
Отец Хелен дождаться не мог, когда можно будет сбыть ее с рук. Он был очень недоволен, когда узнал, что ее придется держать у себя еще четыре с половиной года, и постоянно твердил ей, что ее рука на самом деле уродство, а эти из Дома Уквара пусть говорят что хотят. Когда настала пора отдавать ее в Дом Уквара, он отправил ее почти без охраны.
– Конечно, он был прав, – сказала Хелен. – Это и правда уродство, хоть я и зову его даром. Дорогу в Дом Уквара я помню плохо. По-моему, ничего особенного не случилось. Я прибыла в Дом Уквара целой и невредимой.
В Доме Уквара ее очень многому научили. Из ее слов я заключил, что мир Хелен не всегда был таким кошмарным. Когда-то там, по выражению местных историков, были «открытые времена», после которых осталось очень много знаний, и все были уверены, что открытые времена вернутся, когда Хелен вырастет. В те времена все было гораздо спокойнее, включая погоду, и ее народ открыл очень много всего, чего в большинстве других миров не знают до сих пор. Они выяснили про систему миров и про Границы и Цепи. Когда все стало стремительно ухудшаться, они выстроили Дом Уквара как огромную крепость, чтобы хранить знания. И считают, что, когда вернутся открытые времена, ходить через Границы сможет кто угодно, а не только скитальцы. Именно поэтому Хелен научили говорить на языке, который я называю английским.
Может, в этом и был свой смысл. На английском и правда говорит очень много народу во многих мирах. Но в Доме Уквара было известно, что есть и другие языки. Хелен знала еще целую кучу. Говорила мне что-то на них. Почти все были из тех, которые мне пришлось выучить по пути. Ну и дураком я себя чувствовал! К этому времени я перестал понимать, с чего она взяла, будто я ей нужен как проводник-туземец.
– Нужен, конечно, – сказала она. – Все мои знания – чистая теория. А ты все испытал на себе.
– Теория – это не так уж плохо, – ответил я. – Я вот не знал, что два человека могут попасть через Границу в одно и то же место. Думал, есть такое правило, что нельзя.
Пока Хелен говорила, лицо ей опять занавесили волосы. При этих моих словах она сердито вскинула голову, и снова стал виден нос и два пуговичных глаза.
– Нет никаких правил, – сказала она. – Только принципы и законы природы.
– Кто тебе это сказал? – Я чуть не подскочил. То же самое говорил мне он – тот, прикованный к скале.