Дом Земли и Крови
Шрифт:
Крылья Ханта слегка вспыхнули.
— Ты послала этого демона за нами сегодня ночью…
Бледные брови Сабины сошлись на переносице.
— Какого демона? Я ждала вас здесь всю ночь. Я подумала о твоем дурацком долбаном визите в мою берлогу и решила, что тебе нужно настоящее напоминание, чтобы не вмешиваться в это дело. — Она оскалила зубы. — Амелия Рейвенскрофт стоит на другой стороне улицы, ожидая звонка, если ты переступишь
Брайс покраснела и позволила Ханту посмотреть, чтобы убедиться в этом. По тому, как он напрягся, она поняла, что это правда.
— А что касается того, что я сказала в ту ночь, когда она умерла: Даника не могла держать рот на замке — ни о чем. Я знала, что она украла Рог, и знала, что кто-то, вероятно, убил ее за это, потому что она не могла держать это в тайне. — Еще один холодный смешок. — Все, что я делала, я делала только для того, чтобы защитить свою дочь. Мою безрассудную, высокомерную дочь. Все, что ты делала, поощряло в ней самое худшее.
Рычание Ханта разорвало ночь.
— Осторожнее, Сабина.
Но Альфа только фыркнула.
— Ты еще пожалеешь, что перешел мне дорогу. — Она подошла к краю крыши, ее сила гудела в слабом сиянии вокруг нее, когда она оценивала тот же самый прыжок, о котором Брайс так глупо думал полтора года назад. Только Сабина сможет грациозно приземлиться на тротуар. Сабина оглянулась через худое плечо, ее удлиняющиеся зубы блеснули, когда она сказала:
— Я не убивала свою дочь. Но если ты поставишь под угрозу ее наследие, я убью тебя.
А потом она подпрыгнула, перемещаясь с мягкой вспышкой света. Хант рванулся к краю крыши, но Брайс знала, что он увидит: волк легко приземлился на тротуар и умчался в темноту.
Глава 50
Хант только на следующее утро понял, как сильно бомба Сабины поразила Брайс. Но она не убежала. Почти не проспала на работу.
Она выпила чашку кофе, но отказалась от яичницы, которую он приготовил. Она едва успела сказать ему три слова.
Он знал, что она не сердится на него. Знал, что она просто… обрабатывала информацию.
Имело ли это отношение к тому, что они сделали на крыше, он не осмеливался спросить. Но сейчас было не время. Хотя ему и пришлось принять холодный-прехолодный душ. И стоя под струями воды он вспоминал о запахе Брайс и том хриплом стоне, который она издала, выгибаясь под ним, когда он кончил, достаточно сильно, чтобы увидеть звезды.
Но то, что произошло между ними, волновало его меньше всего. Что бы это ни было.
К счастью, в прессу ничего не просочилось о нападении в парке.
После работы Брайс почти не разговаривала. Он приготовил ей ужин, и она поковырялась в нем, а потом заснула еще до девяти. Там уж точно не было больше никаких объятий, которые привели бы к тому, чтобы уткнуться носом в чью-то шею.
На следующий день было то же самое. И следующий.
Он был готов дать ей свободу действий. Боги знали, что иногда он нуждался в этом. Каждый раз, когда он убивал ради Мики, он нуждался в этом.
Он знал, что лучше не предполагать, что Сабина могла солгать, потому что живых можно было оболгать, но не мертвых. Сабина была чудовищем, но Хант не видел, что она лжет.
Расследование заходило в тупик, Даника умерла — ради чего? Ради древнего артефакта, который не работал уже пятнадцать тысяч лет и никогда больше не заработает.
Неужели Даника сама хотела починить и использовать Рог? Хотя для чего, он понятия не имел.
Он знал, что эти мысли тяготят Брайс. Целых пять гребаных дней она почти ничего не ела. Просто шла на работу, спала и снова шла на работу.
Каждое утро он готовил ей завтрак. Каждое утро она не обращала внимания на тарелку, которую он перед ней ставил.
Мика позвонил только один раз, чтобы спросить, нашли ли они доказательства на Сабину.
Хант просто ответил:
— Это тупик, — и губернатор повесил трубку, чувствуя, что его гнев по поводу нераскрытого дела становится ощутимым.
Это было два дня назад. Хант все еще ждал, когда прозвенит второй звонок.
— Я думала, что охота за древним смертоносным оружием будет захватывающей, — проворчала Лехаба, сидя на своем маленьком диванчике и вполглаза глядя по-настоящему бессмысленный телевизор.
— Я тоже, — пробормотала Брайс.
Хант оторвал взгляд от отчета об уликах, который просматривал, и уже собирался ответить, когда раздался звонок в парадную дверь. Лицо Руна появилось на экране камеры, и Брайс испустила долгий-предолгий вздох, прежде чем молча впустила его.
Хант покрутил затекшим плечом. Его рука все еще немного пульсировала, эхо смертельного яда, который вырвал его магию прямо из тела.
Черные сапоги принца появились на покрытых зеленым ковром ступенях через несколько секунд, очевидно, намекая на их местоположение благодаря открытой двери библиотеки. Лехаба мгновенно пронеслась через все пространство, сопровождаемая искрами, когда она просияла и сказала: