Дом Земли и Крови

Маас Сара

Теперь Брайс была на уровне обычных ведьм. Но все равно слишком далеко от жизни.

Какое-то движение привлекло внимание Деклана, и он резко повернулся в сторону Старой площади.

Окутанный молнией, исцеленный и невредимый, Хант Аталар стоял на коленях над мертвым телом Брайс, надавливая на ее грудную клетку.

— Я слышал, что ты сказала, — прошипел Хант Брайс сквозь стиснутые зубы, и над его головой раздался раскат грома. — То, что ты ждала,

чтобы признаться, пока я умирал, чертова трусиха. — Его молния ударила в нее, заставив ее тело выгнуться дугой, когда он попытался запустить ее сердце. — А теперь иди и скажи мне это прямо в лицо, — прорычал он ей на ухо.

Сабина прошептала какую-то фразу в комнату, обращаясь к Осеннему королю, и сердце Деклана забилось сильнее, услышав ее.

Это был ответ на слова старого лидера. На вопрос Осеннего короля о том, как вопреки всем статистическим высказываниям в компьютере Деклана они стали свидетелями того, как Хант Аталар сражался, заставляя сердце Брайс Квинлан биться сильнее.

С любовью все возможно.

Глава 94

Она была морем и небом, и камнем, и кровью, и крыльями, и землей, и звездами, и тьмой, и светом, и костью, и пламенем.

Даника исчезла. Она отдала то, что осталось от ее души, ее силы, чтобы вытащить Брайс, и для этого первоначального стремительного подъема.

Даника прошептала,

— Я люблю тебя, — прежде чем исчезнуть, ее рука соскользнула с руки Брайс.

И это не уничтожило Брайс, чтобы окончательно проститься с ней.

Рев, который она издала, не был похож на рев боли. Но это был вызов.

Брайс взвилась еще выше. Она чувствовала, что поверхность рядом. Тонкая завеса между этим местом и жизнью. Ее сила менялась, танцуя между формами и дарами. Она рванулась вверх, взмахнув могучим хвостом, который изогнулся и поднялся с размахом огромных крыльев. Она была всем сущим и в то же время самой собой.

И тут она услышала его. Его голос. Его ответный вызов на ее зов.

Он был там. Он ждал ее.

Он боролся за то, чтобы ее сердце не остановилось. Теперь она была достаточно близко к вуали, чтобы разглядеть его.

Даже до того, как она вернулась, он боролся за то, чтобы ее сердце продолжало биться.

Брайс улыбнулась в этом промежуточном месте и наконец направилась к Ханту.

***

— Давай же, — проворчал Хант, продолжая сжимать грудь и считая вдохи Брайс.

Он не знал, как долго она была внизу, но она была мертва, когда он очнулся, исцеленный и целый, в восстановленном городе. Как будто никакие магические бомбы, никакие демоны никогда не причиняли ему вреда.

Он увидел светящиеся Ворота, сверкающие светом-первым светом и понял, что только тот, кто совершил переброс, может генерировать такую силу. И когда он увидел ее безжизненное тело перед воротами, он понял, что она каким-то образом нашла способ сделать переброс, высвободить этот исцеляющий первый свет, использовать Рог, чтобы запечатать порталы в ад у других ворот.

Он действовал инстинктивно. Сделал единственное, что пришло ему в голову.

Она спасла его, и он тоже спасет ее…

Его сила почувствовала это мгновение спустя. Он узнал ее, словно увидел себя в зеркале.

Как она поднимала столько силы, как она поднималась одна… ему было все равно. Он пал, он выжил, он прошел через все испытания, пытки и ужасы и все ради этого мгновения.

Все это было ради нее. Ради Брайс.

Все ближе и ближе приближалась ее сила. Хант собрался с духом и послал еще один удар молнии в ее сердце. Она снова оторвалась от земли дугой, тело ее было безжизненным.

— Ну же, — повторил он, снова сжимая ее грудь руками. — Я жду тебя здесь.

Он ждал ее с самого рождения.

И как будто услышав его, Брайс пришла в себя.

***

Ей было тепло, она была в безопасности, и она была дома.

Там был свет — вокруг нее, от нее, в ее сердце.

Брайс поняла, что она дышит. И ее сердце бешено колотится.

И то и другое было второстепенным. Всегда будет второстепенным рядом с Хантом.

Она смутно заметила, что он стоит на коленях на Старой площади. Его серые крылья пылали, как тлеющие угольки, когда они изогнулись вокруг них обоих, крепко прижимая ее к себе. А за стеной бархатно-мягких крыльев, словно солнце, заключенное в бутон цветка, сияла Брайс.

Она медленно подняла голову, отодвинувшись лишь настолько, чтобы взглянуть ему в лицо.

Хант уже смотрел на нее сверху вниз, его крылья раскрывались, как лепестки на рассвете. На лбу у него не было никакой татуировки. Нимб исчез.

Она провела дрожащими пальцами по гладкой коже. Хант молча смахнул ее слезы.

Она улыбнулась ему. Она улыбнулась ему с такой легкостью в сердце и в душе. Хант провел рукой по ее подбородку, обхватив ладонями лицо. Нежность в его глазах стерла все оставшиеся сомнения.

Она положила ладонь на его бешено колотящееся сердце.

— Ты только что назвал меня гребаной трусихой?

Хант поднял голову к звездам и рассмеялся.