Дом Земли и Крови
Шрифт:
Движение не менялось, когда она отвязала от фонарного столба слоновой кости огненно яркий скутер 3500 и выкатила его на булыжную мостовую. Она подождала, пока другие скутеры и мотоциклы пронесутся мимо, а затем бросилась в поток, и мир застыл за забралом ее шлема.
Ее мать все еще жаловалась на скутер, умоляя ее взять машину, но Рэндалл всегда настаивал на том, что у Брайс все в порядке. Конечно, она никогда не рассказывала им о различных происшествиях на этом скутере… у ее матери была смертная жизнь.
Брайс ехала по одной из главных городских артерий, теряясь в движении между
Высоко над главной улицей серебристое сияние заполняло ночное небо, освещая плывущие облака, где ангелы веселились и обедали. Только красная вспышка прервала бледное свечение, любезно предоставленное массивной вывеской «Реднер Индастриз» на вершине небоскреба в самом центре района.
В этот час мало кто ходил по улицам Центрального торгового района, и Брайс постаралась как можно быстрее миновать его. Она поняла, что попала на мясной рынок не по какой-то улице или указателю, а по движению в темноте.
Ни один огонек не запятнал небо над низкими кирпичными зданиями, теснившимися друг к другу. И здесь тени становились постоянными, прячась в переулках, под машинами и разбитыми уличными фонарями.
Брайс свернула на узкую улочку, где из нескольких помятых грузовиков разгружали коробки с колючими зелеными фруктами и ящики с похожими на ракообразных существами, которые, казалось, слишком хорошо знали о своем пленении и надвигающейся гибели из-за кипящей воды в одном из продуктовых ларьков.
Брайс старалась не встречаться с их умоляющими черными глазами сквозь деревянную решетку, когда она припарковалась в нескольких футах от невзрачного склада, сняла шлем и стала ждать.
Продавцы и покупатели смотрели на нее, пытаясь узнать, продает она или продается. В Уорренах внизу, глубоко врезанных в утробу Мидгарда, лежали три разных уровня. В основном люди; в основном живые, хотя она слышала о некоторых местах, которые специализировались на определенных вкусах. Любой фетиш можно было купить; никакое табу не было слишком грязным. Полукровки ценились: они могли исцеляться быстрее и лучше, чем полноценные люди. Разумная долгосрочная инвестиция. А иногда Ваны были порабощены и связаны таким количеством чар, что у них не было никакой надежды на спасение. Только самые богатые могли позволить себе провести с ними несколько часов.
Брайс проверила время на приборной доске своего скутера. Скрестив руки на груди, она откинулась на спинку черного кожаного сиденья.
Умбра Мортис приземлился на землю, расколов булыжники по кругу.
Глаза Ханта практически горели, когда он сказал, на виду у тех, кто съежился вдоль улицы:
— Я убью тебя.
Глава 18
Хант бросился к Брайс, перешагивая через булыжники, разбитые под ним. Он почувствовал ее запах сирени и мускатного ореха в тот момент, когда она вышла из задней двери своего дома, и когда он понял, куда именно она ехала на этом скутере…
У Брайс хватило наглости отодвинуть рукав ее кожаной куртки, хмуро посмотреть на голое запястье, словно она смотрела на проклятые часы, и сказать:
— Ты опоздал на две минуты.
Он собирался задушить ее. Кто-то должен был сделать это давным-давно.
Брайс улыбнулась так, словно хотела бы посмотреть, как он попробует, и неторопливо направилась к нему, оставив скутер и шлем позади.
Невероятно. Чертовски не правдоподобно.
— Невозможно, чтобы скутер остался на месте, когда мы вернемся, — проворчал Хант.
Брайс захлопала ресницами, распушив волосы после шлема.
— Хорошо, что ты так эффектно появился. Теперь никто не посмеет к нему прикоснуться. Не с Умброй Мортис в качестве моего гневного спутника.
Действительно, люди шарахались от его взгляда, некоторые отступали за штабеля ящиков, когда Брайс направилась в одну из открытых дверей в лабиринт подземных складов, которые составляли кварталы района.
Даже Мика не размещал здесь легионеров. Мясной рынок имел свои собственные законы и методы их применения.
— Я же говорил тебе, что существуют протоколы, которым нужно следовать, если мы хотим иметь шанс связаться с Королевой гадюк…
— Я здесь не для того, чтобы связаться с Королевой гадюк.
— Что? — Королева гадюк правила мясным рынком дольше, чем кто-либо мог вспомнить. Хант взял за правило — все ангелы, будь то гражданские или легионеры, взяли за правило-держаться подальше от змеевидного оборотня, чья змеиная форма, по слухам, была настоящим ужасом. Прежде чем Брайс успела ответить, Хант сказал:
— Я начинаю уставать от этого дерьма, Квинлан.
Она оскалила зубы.
— Извини, — кипятилась она, — если твое хрупкое эго не может справиться с этим, тогда я делаю все правильно.
Хант открыл и закрыл рот. Ладно, сегодня он недооценил ее, но она не дала ему ни малейшего намека на то, что заинтересована в расследовании. Или что она не пыталась этому помешать.
Брайс прошла через открытые двери на склад, не сказав больше ни слова.
Быть в 33-м или любом другом легионе-все равно что ставить мишень на спину, и Хант, следуя за ней, проверил, на месте ли его оружие в хитроумно сконструированных ножнах скафандра.
Вонь от тел и дыма покрыла его лицо, словно масло. Хант крепко сжал крылья.
Какой бы страх он ни внушал людям на улицах, это не имело никакого значения внутри рынка, заполненного ветхими прилавками, торговцами и лотками с едой, повсюду плыл дым, в ноздрях стоял едкий запах крови и искры магии. А над всем этим, у дальней стены огромного помещения, возвышалась мозаика, изразцы, взятые из древнего храма в Пангере, восстановленные и воссозданные здесь в мельчайших деталях, несмотря на ужасное изображение: смерть в плаще и капюшоне, лицо скелета, ухмыляющееся из-под капюшона, коса в одной руке и песочные часы в другой. Над его головой были написаны слова на самом древнем языке Республики: