Дом Земли и Крови
Шрифт:
Ад был отделен от них временем и пространством, но все еще был доступен через два запечатанных портала на Северном и Южном полюсах — Северный разлом и Южный разлом, соответственно. Или идиотами, которые пытались вызвать демонов с помощью солей различной силы.
Куча дерьма, так всегда думал Хант. Польза от использования солей, по крайней мере, заключалась в том, что за раз можно было вызвать только одного демона. Хотя, если дела шли плохо, призыватель мог умереть. А демон мог застрять в Мидгарде, голодный.
Именно
Результат этих ужасных союзов-демонаки. Большинство гуляющих по улицам были их подобием, более слабыми воплощениями и гибридами чистокровных демонов. Многие из них были париями, не по своей вине, не считая генетики, и они обычно упорно трудились, чтобы попасть в Республику. Но самый низкоуровневый чистокровный демон, только что вышедший из ада, мог привести в неистовство целый город. И вот уже несколько столетий Ханту поручали выслеживать их.
Значит, этот сатир был крупным торговцем, если торговал обсидиановой солью.
Брайс шагнула к сатиру. Мужчина отступил. Ее янтарные глаза светились диким весельем, без сомнения, сторона Фейри. Совсем не похоже на девушку с вечеринки, делающую маникюр.
Хант напрягся. Неужели она настолько глупа? Чтобы показать ему, что знает, как это делается, и может легко достать ту же самую соль, которая, вероятно, использовалась для вызова демона, убившего Терциана и Данику? Еще одна галочка появилась в колонке подозреваемых в его голове.
Брайс пожала плечом:
— Я могу позвонить твоей Королеве. Посмотрим, что она сделает.
— У тебя… у тебя нет права, чтобы вызвать ее.
— Нет, — ответила Брайс, — но я уверена, что если я спущусь на первый этаж и начну звать Королеву гадюк, она вытащит себя из этой бойцовской ямы, чтобы посмотреть, из-за чего весь сыр-бор.
Горящий Солас, она была серьезна, не так ли?
На лбу сатира выступили капельки пота.
— Обсидиан слишком опасен. Я не могу с чистой совестью продать его.
— Ты так и сказал, когда продал его Филипу Бриггсу для его бомб?
Хант замер, и мужчина болезненно побледнел. Он взглянул на Ханта, отметив татуировку на лбу и доспехи, которые тот носил.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я… я был оправдан следователями. Я никогда ничего не продавал Бриггсу.
— Я уверена, что он заплатил тебе наличными, чтобы скрыть денежный след, — сказала Брайс. Она зевнула. — Послушай, я устала и голодна, и мне не хочется играть в эту игру. Назови свою цену, чтобы я могла отправиться в путь.
Эти козлиные глаза впились в нее.
— Пятьдесят тысяч золотых марок.
Брайс улыбнулась, когда Хант сдержал проклятие.
— Ты знаешь, что мой босс заплатила пятьдесят тысяч, чтобы увидеть, как стая гончих разорвет сатира на части? Сказала, что это была бы лучшая минута в ее несчастной жизни.
— Сорок пять.
— Не трать мое время на глупые предложения.
— Ниже тридцати я не продам. Не для такого количества обсидиана.
— Десять. — Десять тысяч золотых марок — это все равно возмутительно. Но вызывающие соли были чрезвычайно ценны. На скольких демонов он охотился из-за них? Сколько расчлененных тел он видел после неудачных призывов? Или если это была целенаправленная атака?
Брайс подняла трубку телефона.
— Через пять минут я должна позвонить Джесибе и сказать, что обсидиановая соль находится у меня. Через шесть минут, если я не позвоню, кто-нибудь постучит в эту дверь. И этот кто-то придет не за мной.
Хант честно не мог сказать, блефует ли Квинлан. Она, скорее всего, не сказала бы ему — могла ли получить этот приказ от своего босса, пока он сидел на крыше. Если Джесиба Рога имела дело с тем дерьмом, которое подразумевал обсидиан, либо для ее собственных нужд, либо от имени младшего короля… возможно, Брайс не совершала убийство, а скорее подстрекала его.
— Четыре минуты, — сказала Брайс.
Пот стекал по виску сатира и заливал его густую бороду. Тишина.
Несмотря на все свои подозрения, у Ханта было смутное предчувствие, что это задание будет либо чертовски веселым, либо кошмарным. Если это приведет его к конечной цели, ему все равно, так или иначе.
Брайс взгромоздилась на гниющий подлокотник кресла и принялась набирать текст в телефоне-не более чем скучающая молодая девушка, избегающая общения.
Сатир резко повернулся к Ханту.
— Ты-Умбра Мортис. — Он громко сглотнул. — Ты один из триариев. Ты защищаешь нас — ты служишь губернатору.
Прежде чем Хант успел ответить, Брайс подняла телефон и показала ему фотографию двух толстых жукоподобных щенков.
— Посмотри, кого только что усыновил мой кузен, — сказала она ему. — Вон тот-Осирис, а тот, что справа, Сет. — Она опустила трубку, прежде чем он успел ответить, подняв вверх большие пальцы.
Но она взглянула на Ханта из-под густых ресниц. Подыграй мне, пожалуйста, — казалось, говорила она.
Поэтому Хант сказал: