Дом железных воронов
Шрифт:
Выжившие вороны слетелись в Шаббе.
Шаббины любят животных.
Я ударяюсь коленом о нижнюю часть стола. Что, если искомые реликвии имеют отношение к Шаббе? Что, если Бронвен – шаббинка?
Энтони шепчет мне на ухо:
– Я тороплю события?
Я поворачиваюсь к нему, радуясь, что он подумал – я так реагирую на его заигрывания.
Рада, что он не пытается прочитать мои мысли.
Рада, что он не может.
Я натягиваю робкую улыбку:
– Немного.
Он целует меня в
Они принимаются описывать пир, и мое настроение портится.
Протрезвев, я встаю и шепотом желаю всем спокойной ночи.
Энтони, в свою очередь, встает и настаивает на том, чтобы проводить меня домой. Поскольку на улице все еще темно, я особо не сопротивляюсь. По правде говоря, я рада компании. Энтони, может, и не Данте, но я ему доверяю.
Пока мы прогуливаемся вдоль канала, я задаю вопрос, который не давал мне покоя в течение последнего часа.
– Я знаю, что защитные стены вокруг Люче не позволяют шаббинам проникать в наши воды, но что, если они уже здесь?
Он застывает, его пальцы на моей пояснице напряжены.
– Стражи бы вышвырнули их. Магия напитывает их кровь и насильно утягивает их тела обратно.
Вот и подтверждение моей теории о том, что Бронвен – шаббинка.
Когда мы снова начинаем идти, я говорю:
– Марко должен был отправить Данте в Шаббе вместо Глейса.
Энтони хмыкает:
– Если бы он хотел смерти брата.
Я делаю глубокий вдох:
– Почему ты так говоришь?
– Потому что Коста убил дочь королевы и использовал ее кровь, чтобы создать магический барьер между их островом и остальным миром.
У меня падает челюсть.
– Шаббины ненавидят Реджио так же глубоко, как Реджио ненавидят шаббинов.
В таком случае шаббины не помогут Данте завоевать трон.
Я возвращаюсь к исходной точке. Меня утешает только то, что теперь у меня в руках больше информации. Хотя пока трудно понять, как пять птиц приведут Данте к трону.
Энтони сжимает мою талию:
– Скоро придет день, когда мы помиримся.
Я хмурюсь, потому что не осознавала, что мы воюем.
Глава 11
Энтони весь вечер вел себя безупречно, так почему же мне кажется, что я изменяю принцу с этим красивым рыбаком? Потому что Бронвен заронила в меня зерно надежды, что нам с Данте суждено пожениться?
Звезды сегодня такие яркие, что цветущие виноградные лозы, вьющиеся по стенам моего лазурного дома, напоминают мишуру, которой наряжают Люче, когда выпадает первый снег, и сохраняют до первого цветения. Йоль [23] – время года, которое я люблю больше всего, и не потому, что я родилась в самый короткий день в году, а потому, что праздничный дух витает над всеми лючинцами и все сияет, даже самый темный канал.
Когда мы уже у дома, Энтони, который приобнимал меня за талию всю дорогу из таверны, проводит ладонью вверх по моему позвоночнику. Он нежно сжимает мой затылок и запрокидывает мою голову назад. В сотый раз я выталкиваю Данте из мыслей, потому что не Данте сделал сегодняшний вечер особенным.
23
Йоль – праздник середины зимы у древних германских народов.
Я медленно вдыхаю и выдыхаю, ожидая, когда губы Энтони опустятся на мои, но он не целует меня, просто смотрит с таким напряжением, от которого меня бросает в жар.
Я пытаюсь прочесть по выражению его лица, о чем он думает, но он так сосредоточен, что в конце концов я сдаюсь и шепчу:
– В чем дело?
– Я все еще пытаюсь осознать, что губы Фэллон Росси прикасались к моим сегодня вечером, и не во сне, а наяву.
Мое сердцебиение ускоряется.
– Я тебе снюсь, Энтони?
– Каждую ночь с тех пор, как я вылил на тебя тарелку с рыбой.
Ах, наша первая встреча была обыденной, но в то же время с остринкой. Едва я переступила порог «Дна кувшина», как Сиб сморщила нос и указала на свою комнату на верхнем этаже таверны. Мне пришлось идти в ее ванную и переодеться.
– Это было три года назад… Конечно, я не досаждаю тебе каждую ночь.
– Ты не досаждаешь, а украшаешь.
Должно быть, он преувеличивает, поскольку они с Сибиллой переспали в прошлом году. Не говоря уже обо всех других женщинах, с которыми я его видела. Он не может думать обо мне, лежа рядом с ними. Даже во сне.
– Не нужно обаятельной лжи, Энтони; ты уже завладел моим вниманием.
Его кривая улыбка исчезает.
– Это не ложь.
Это потому, что я отказала ему. Трудности подстегивают одержимость. Мне это знакомо. За исключением того, что теперь, по словам сумасшедшей леди в Раксе, я могу заполучить Данте.
Я мысленно разбираю имя принца на буквы и выбрасываю, чтобы легкий теплый ветерок унес их от меня, затем хватаюсь за воротник рубашки Энтони и притягиваю его ближе. Он толкает меня спиной к входной двери, прижимая все твердые выпуклости своего тела ко всем мягким впадинам моего.
– Боги, что я хочу сделать с тобой, Фэллон Росси. – Он проводит костяшками пальцев по изгибу моей шеи к выступу ключицы, затем скользит ими вверх по шее, приподнимая подбородок так, чтобы наши губы оказались на одном уровне.
От его слов у меня закипает кровь. Я хочу знать, что именно он хочет сделать. Хочу испытать все это на себе, но никак не могу привести его домой, там мама и бабушка. Стены слишком тонкие, а Энтони слишком крупный, чтобы пройти незамеченным.
Мне двадцать два, но все равно я не чувствую себя достаточно взрослой, чтобы приводить парня домой. Интересно, когда я пойму, что уже можно? Когда мне перевалит за сотню?..