Дом жёлтых кувшинок

Гавриленко Василий Дмитриевич

— Куда вы так торопитесь, милочка? — поинтересовалась Грипл.

— О, Мадонна! — страдальчески сморщилась Анжела. — У меня пропал муж и ребенок в лесу, который здесь называют Гиблым.

— Что? — всполошилась Грипл. — Так чего же мы ждем? Каждая секунда на счету, если мы имеем дело с Мисошем!

— Мисошем?

— Пойдемте, нельзя мешкать, — Грипл потянула Анжелу за рукав.

— Но протокол… — проговорил Рис, хлопая ресницами. — По уставу я должен составить протокол.

— Протокол? — вскричала Грипл, и глаза ее вспыхнули сердитым огнем. —

Ты базаришь о гнусных бумажках, когда речь идет о жизни людей? Волокитчик!

— П-простите, — было заметно, что молодой полицейский впервые в карьере пренебрег буквой закона — глаза его решительно заблестели, щеки порозовели. — Идёмте скорее!

Шесть зверенышей

Соня вспомнила об оставленной в кабинете директора книге уже тогда, когда машина Риса, переполненная, как и накануне, вползала на пригорок сразу за большим валуном. Вместо матери Алекса на сидении рядом с Соней, Жуком и Тимповым расположилась старая Грипл, которой уже никто не боялся. Сначала девочка хотела потребовать возвращения в школу за книгой, которая, по словам Термоса, очень нужна Мисошу, но потом отказалась от этой идеи, убедив себя в том, что, коль уж директор так шустро оставил собственный кабинет, то едва ли теперь он туда вернется. Кроме того, Соня устала и боялась расспросов.

— Быстрее, Рис, — попросила Анжела, с нарастающим волнением следя за дорогой.

Листок кивнул и вдруг захохотал.

— Что с вами?

— Миссис Маршал, я… — Рис давился от смеха. — Я — неверующий Фома! Вспомните, как сегодня утром я, словно индюк напыщенный, набросился на беднягу Пржанца? Ну, того, что оборотня в лесу встретил? Ох, я — Фома неверующий!

Соня, Алекс и Жук покатились со смеху.

— А ведь я говорил! — торжествующе выкрикнул Жук. Горло у него булькало, как вскипающий чайник.

— Хорошо, что вы легко признаёте свои заблуждения, — Анжела, несмотря на тревогу, не могла не улыбнуться. — Это извиняет вас!

— При случае поставлю Пржанцу в баре кружку пива, — решил Рис.

— Самого лучшего? — ехидно осведомился Алекс.

— А то, — полицейский подмигнул ему в зеркало.

Дубы, растущие вдоль дороги, образовали темный тоннель. Когда машина въехала в него, деревья захлопали широкими лапами и обыскали автомобиль, словно вокзальные карманники. Сразу за тоннелем маячил дом Маршалов — сумрачный и негостеприимный с виду.

— Почему вы решили помочь нам? — спросила Анжела, повернувшись к Грипл. Та сидела задумчивая, нахохлившаяся, в белой короне волос. Когда уже казалось, что старуха не ответит и Анжела готовилась, пожав плечами, отвернуться, Грипл отрывисто бросила:

— Твоя дочь позвала меня. Надеюсь, я не ошиблась…

Соня поймала удивленный взгляд матери, но сделала вид, что внимательно смотрит в окно.

— Приехали, — сказал Рис, останавливая

машину.

Ни одно окошко не светилось в доме Маршалов — сердце Сони, в который уже раз за прошедшие сутки, заныло.

— Мне нечего делать дома, — жестко заявила Анжела. — Везите меня в лес, я буду искать своего сына и мужа.

Плечи молодой женщины затряслись, и, глядя на нее, Рис смешался:

— Но я не могу вести машину прямиком в чащу. Мы проколем шины, застрянем… да и вообще.

— Вылезайте!

— Что?

— Вылезьте из машины! Грипл — грипл!

Повинуясь резким окрикам старухи, все покинули теплый автомобиль и столпились на продуваемом ветрами пригорке.

— Думаешь, твои муж и сын просто заплутали в лесу? — закричала Грипл, наступая на растерянную Анжелу. — Ты не знаешь, что это за лес. Мисош — тот, кто смотрит из бездны, — отнял у тебя тех, кто тебе дорог. Пойми это, или не увидишь их никогда.

Глаза Грипл горели, как маяки, волосы растрепались, и морщины на лице разгладились — она, казалось, помолодела.

Соня смотрела на мать во все глаза. Она поняла, что это — едва ли не самый важный момент в жизни семьи Маршал. Намного важнее покупки дома и переезда в Ихтиандр.

— Еще вчера я бы не поверила вам, — сказала Анжела дрогнувшим голосом. — Но сейчас — что мы должны делать?

Лицо Грипл смягчилось:

— Лес полон тайн и страшных шорохов, мы должны быть тише воды, ниже травы, и уж точно не ездить на машинах…

Жук хохотнул, за что удостоился тычка в бок от Алекса.

— Но для того, чтобы не потревожить духов Гиблого леса, нам недостаточно быть и людьми…

— Что? — выдохнул Алекс.

— Встаньте в круг, — приказала Грипл.

Поднялся ветер, лес зашумел, посуровел, и, казалось, деревья, заскрипев, шагнули вперед, еще плотнее обступив сжавшийся в страхе дом.

Люди стояли плотным кольцом, в центре которого, глядя в быстро темнеющее небо, стояла старуха с развевающимися седыми волосами.

— Один, два, три, четыре, пять, шесть! — крикнула она пронзительным голосом, подняв с деревьев тучи воронья. — Будь небо, будь земля, будь вода!

Грипл закружилась на месте — все быстрее и быстрее, её волосы захлестали по склоненным головам.

— Стань тишиной, крадись, лети, плыви!

Соня не ощущала удары прядей волос по своей голове, лишь слышала страшные вопли Грипл, и ее душа холодела от ужаса.

— Один, два, три, четыре, пять, шесть — станьте частью Гиблого леса! Терриноз!

Яркая вспышка озарила окрестности, девочке показалось, что произошел взрыв, но не такой, как в выпусках новостей по телевизору. Свет, пошедший от Грипл, окружил Соню, путаясь в волосах, проникая в уши и даже в нос — она чихнула и потеряла сознание.

Мир медленно появлялся перед девочкой, словно кто-то очищал песком старинную монету: дом — темный великан, дубы, размахивающие лапами, небо — водянисто-серое, полицейская машина с выключенной мигалкой. А где Анжела, где Алекс, Жук, Грипл и Рис Листок?