Домашняя готика
Шрифт:
– Конечно. Энкарна жаловалась бы… на Джонатана и Эми. Господи! – Чарли наконец поняла.
– Имена надо было изменить. Легче легкого. Любой идиот сделает это нажатием пары кнопок.
– То есть имя Джонатан заменилось на Марка, Эми – на Люси.
Саймон кивнул и пробурчал сквозь сжатые зубы, едва не втыкаясь в ползущую впереди «ауди»:
– Давай уже…
– Но… Кто такой Уильям Маркс?
– Энкарна Оливар звала мужа Джоном. И всеобщая замена слова в тексте сработала не так, как хотел Хэй. Он дал команду
– То есть Уильям Маркс на самом деле… Уильям Джонс?
– Именно, – ответил Саймон. – Муж Мишель Джонс, которая раньше была Мишель Гринвуд, няни Эми Оливар. Когда Мишель сообщила Энкарне о своем парне, та запаниковала, что няня выскочит замуж, – и, как оказалось, не ошиблась. Она испугалась, что у Мишель появится своя семья, своя жизнь. Вот что она имела в виду, написав, что человек по имени Уильям Джонс – с которым она даже не встречалась, но о котором слышала от Мишель – собирается разрушить ее жизнь.
– Саймон, ты восьмое чудо света! – Чарли глубоко вдохнула. Это была лучшая сигарета в ее жизни, и спору нет. – Но погоди-ка… То есть ты понял, что некто воспользовался опцией «найти и заменить», но как ты от сквозной замены дошел до утверждения, что «некто» и есть Джонатан Хэй? Как ты узнал, что имя Марк в тексте появилось вместо имени Джон, а не, скажем, Пол или Фред?
– Сперва-то я лопухнулся, – смущенно пробормотал Саймон. – Когда Селлерс сказал, что отца Эми Оливар звали Анхель. И я решил, что Уильям Маркс – это Уильям Анхелес. Хорошо еще не поперся со своим озарением к Снеговику. Наверное, в подкоре я понимал, что ошибаюсь. Так и оказалось. Хэй отправил нас по ложному следу, притворившись человеком, который купил дом Оливаров, Гарри Мартино. Он попросту придумал отца Эми, мифического кардиохирурга Анхеля Оливара из больницы Калвер-Вэлли.
– Той самой, где работает муж Салли Торнинг, – добавила Чарли.
– Именно. И Хэй об этом знал. Наверняка это и подтолкнуло его к идее. Что за херня! – Саймон швырнул машину влево и понесся по тротуару.
– Саймон, нет! Ты…
– Хэй был одержим Джеральдин Бретерик. Он выдал себя за ее мужа, когда встретил Салли Торнинг в Сэддон-Холл, потому что смертельно тому завидовал. Если ты возжелал его жену и дочь…
– «Возжелал»? Ты что, опять штудировал Библию?
– Но в итоге он убил Джеральдин – может, потому, что она не захотела быть с ним. А дальше – Салли Торнинг, точная копия объекта страсти, женщина, с которой он уже встречался год назад. Он похищает ее – но теперь он не станет рисковать, вдруг опять нарвется на отказ. Фиксация смещается с Джеральдин на Салли. И еще ему нужна личность, за которой можно спрятаться. Селлерс и Гиббс стучат в его дверь, и Хэй тут же натягивает на себя маску – теперь он
– Но… если Гарри Мартино не существует, почему имя показалось тебе знакомым? – удивилась Чарли.
– А вот тут уже возникла путаница в моей голове. Имя Гарри засело в мозгу после разговора с Пэм Сениор, она упомянула фильм «Когда Гарри встретил Салли». А Гарри Мартино – это Хэй изобрел в знак к одному из своих кумиров, социологу Харриет Мартино. Ее имя я видел на книжных корешках в квартире Хэя на каждом шагу. Ее книги, книги о ней… Вот почему имя показалось мне знакомым.
Пробка наконец осталась позади. Саймон вырулил на дорогу, но уже через несколько минут ударил по тормозам: впереди опускался шлагбаум железнодорожного переезда.
– Дьявол! Да давай уже!
Чарли видела, как напряжены его плечи. Может, помассировать ему шею, самыми кончиками пальцев? Невозможно. Вместо этого она сказала:
– Предположим, ты прав. Предположим, Хэй убил Джеральдин, потому что она отвергла его. Но зачем убивать еще и Люси? Ребенка?
– Не знаю. Могу только гадать.
Чарли ждала.
– Он желал не только Джеральдин. Он желал и Джеральдин, и Люси, он желал счастливую семью – такую же, как у Марка Бретерика. Как и многим другим, Хэю семейство Бретерик казалось идеальным. Если он убил собственных жену и дочь, чтобы заменить их идеальными, а потом Джеральдин его отвергла… – Саймон пожал плечами. – Но учти, это просто теория.
– Записка, – напомнила Чарли. – Ты сказал, что это не предсмертная записка.
Было видно, что ответ на этот вопрос Саймон точно знал и гадать ему не придется.
– У Салли Торнинг, когда она вернулась домой, была в руках книга. Ты заметила?
– Нет. Я была слишком занята, отковыривая ее от пола.
– Под суперобложкой я обнаружил листок, это первая страница письма Джеральдин Бретерик. Сегодня утром я сложил листок с так называемой предсмертной запиской….
– Второй страницей того же письма?
Саймон кивнул:
– Да. Я сделал копию. Лежит на заднем сиденье, почитай.
Сунув в зубы сигарету, Чарли отстегнула ремень безопасности, перегнулась и ухватила листок. Зернистая серая линия на ксерокопии указывала, где кончался один лист и начинался другой. Она начала читать.
Дорогая Энкарна,
Я долго не решалась написать это письмо. Боялась быть честной, как часто бывает, но до меня дошел слух, что ты не веришь, что мы действительно едем во Флориду на все каникулы. Мы вылетаем из Хитроу в воскресенье, 21 мая, в 11 вечера. Номер рейса, если захочешь позвонить и проверить,BA135.Вернемся мы в воскресенье, 4 июня, вылет в 7-30 утра, номер обратного рейсаBA 136.Я буду рада показать тебе билеты, если это поможет.