Домашняя готика
Шрифт:
– Где мои дети? Где Ник? – спрашиваю я. Получается грубо.
– Зои и Джейк в порядке, Салли, – успокаивает женщина. – Они у мамы Ника, а сам Ник ушел в магазин. Вернется с минуты на минуту. Вы можете с нами поговорить? Или сперва принести стакан воды?
Внезапная волна паники подбрасывает меня на постели.
– Кто невиновен? – выдавливаю я.
– Не волнуйтесь, Салли…
– Вы говорили о нем. «Он не с семьей, не дома и не на работе, не у тещи…» Кто это?
Полицейские
– Марк Бретерик.
– Он убил его! Или убьет! Он у него, я точно знаю…
Саймон выбегает, прежде чем я успеваю что-то объяснить. Слышу, как он несется по лестнице вниз, ругаясь сквозь зубы.
Сержант Как-там-ее смотрит на меня, на дверь, снова на меня. Она явно хочет последовать за коллегой.
– Зачем Джонатану Хэю убивать Марка Бретерика? – спрашивает она.
– Джонатан Хэй? Кто это?
Она оборачивается и в полный голос кричит:
– Саймон!
11.08.07
Чарли ухватилась за сиденье, когда Саймон обогнал «фокус» и «лендровер», протиснувшись в узкую щель между ними и бордюром, что вызвало хор возмущенных гудков.
– Не понимаю, – сказала Чарли. – Хэй в тюрьме, так допроси его.
– А если он не сознается и вообще будет все отрицать? Я потрачу кучу времени, которого у нас нет, если мы хотим найти Марка Бретерика живым. Хэй запер Салли Торнинг в комнате и оставил ее там умирать. А если он то же самое проделал с Бретериком?
– Почему вы с Салли Торнинг так уверены, что Хэй попытается навредить Бретерику?
– Я ей верю. Она пробыла с ним дольше. Она лучше знает, как он думает.
– Но… это он убил их всех, так? И Джеральдин, и Люси, и Энкарну, и Эми?
– Да. Всех.
– Зачем? Тормози!!!
– Я не знаю.
– Что?
– Ты слышала.
– Если ты не знаешь, зачем он убивал, то откуда такая уверенность, что это сделал именно он?
– В его гардеробе нашли костюм Бретерика, а в ванной – окровавленную рубашку и пару брюк. Одежда, в которой он перерезал вены Джеральдин. И он признался.
Саймон явно играл с ней. А Чарли не желала присоединяться к его игре. Она вздрогнула, когда красному «мерседесу» пришлось резко вильнуть, чтобы избежать столкновения.
– Признался во всех четырех убийствах. Просто не объяснил, зачем это сделал.
– Но как ты узнал? До того, как Селлерс нашел костюм, до того, как появились доказательства?
– Сэм натолкнул меня на эту мысль. В Корн-Милл-хаус, когда мы нашли Энкарну и Эми Оливар. Слова, которые он произнес тогда, засели у меня в мозгу. «Семейное убийство, модель вторая». Забавное выражение, правда? Я бы сказал «убийство номер два», но никак
Саймон сбросил скорость до пятидесяти пяти миль в час. Разговор явно успокоил его.
– Да, у меня такое тоже случается. Помню, как в детстве крутился в голове стишок «Жил на свете человек, скрюченные ножки».
– «И гулял он целый век по скрюченной дорожке».
– Никак избавиться от него не могла. Чуть не спятила.
– И еще я не мог выбросить из головы дневник Джеральдин. С самого начала был уверен – что-то с ним не так. Я знал, что Джеральдин его не писала.
– Его написал Хэй?
– Нет, тоже не складывается. Что-то подсказывало мне, что дневник написал не убийца Джеральдин. Слишком он был… настоящий, не выдуманный. Не похож на подделку. Так все подробно, так убедительно. В нем угадывалось что-то очень личное, реальное. Я чувствовал чье-то присутствие за этим текстом. Слишком много невысказанного оставалось. Мог ли убийца создать такую иллюзию? К тому же мы узнали, что файл с дневником создали задолго до смерти Джеральдин и Люси.
– Ну и чей это дневник? – спросила Чарли.
– Энкарны Оливар. – Саймон нахмурился, увидев впереди хвост пробки. Центр Спиллинга днем в субботу – вечно одно и то же.
– Хэй сохранил, убив ее. А убив Джеральдин, набрал дневник Энкарны в ее ноутбуке… Но ты сказал, что файл на ноутбуке Джеральдин создали до ее смерти.
– Да.
– Не понимаю. – Чарли полезла в сумку за сигаретами и зажигалкой. – А предсмертную записку написала Джеральдин?
– Ага. – Саймон нетерпеливо постукивал по рулю.
– Все равно не понимаю. Какая связь всего этого со словами Сэма «Семейное убийство, модель вторая»? Саймон! – Чарли щелкнула пальцами у него перед лицом.
– Помнишь Уильяма Маркса? «Человек по имени Уильям Маркс, возможно, собирается разрушить мою жизнь»? Но мы не смогли найти ни одного Уильяма Маркса в жизни Джеральдин Бретерик…
– Потому что это не дневник Джеральдин, – нетерпеливо перебила Чарли. – Уильяма Маркса знала Энкарна Оливар.
– Нет. Не существует никакого Уильяма Маркса.
– Что?
– Найти и заменить. «Маркс» – это не только имя, но и слово.
– Поможет, если я начну умолять? – Чарли закурила. Вроде пробка рассасывается.
– Вообрази, что у тебя есть дневник Энкарны Оливар на компьютере Джеральдин Бретерик. Ты хочешь, чтобы все поверили, будто это дневник Джеральдин. В нем полно жалоб и недовольства – как раз того, что поможет поверить в версию самоубийства Джеральдин. Но жалоб на Марка и Люси там ведь нет, правильно?