Домик на Юге
Шрифт:
От: Анны Шварц
«Женечка, привет. У меня назрели соображения по журналу – надо искать новых, незатасканных людей. „Вечных“ героев нашего времени. Долой уродов из телевизора! Хочешь, я их найду? Кстати, ты не мог бы заехать к ковалевской маме и забрать моего Максика? Френкель не может – у него машины нет, Ковалевский отравился водкой, а у Димки – аллергия. Ты посмотри по ситуации. Если он не захочет возвращаться, то не надо.
Зы: Люблю тебя, хоть Валентинов день уже закончился. Целу».
Кому: Анне Шварц
От: Евгения Дубова
«Водкой отравиться нельзя. По определению. Я не понял, кто не захочет возвращаться?
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Есть соображения насчет репортажа. Тема должна быть не от балды или случайного географического везения автора, который поехал в отпуск на Каймановы острова или в Солотчу. Нужно писать про то, что если не горит, то захватывающе тлеет. Не нужно чураться Подмосковья, Всеволожска, Крыжополя. Френкель нарисовал бастующих евреев и грузин на заводе „Форд“. Перерисовывать отказывается. Ты бы ему позвонил. Ковалевская мама сказала, что наш спортсмен уехал с Лилькой в Сочи писать про Олимпиаду».
Кому: Евгению Дубову
От: Лилии Щукиной
«Женя, пишу я, потому что Ковалевский сам не может. Он не хочет писать про Олимпиаду, а хочет про то, что мы вышли в финал чемпионата мира и выиграли. Я не знаю, кто это „мы“, но он сказал, что ты поймешь. Еще он спрашивает про какого-то Максика. С уважением, Лилия».
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Драматург Ильин согласен-таки писать текст. Спрашивает, ты будешь ставить с рожей или без? Правильно ли я сказал, что его рожа никому не сдалась?»
Кому: Евгению Дубову
От: Шиловой
«Женя, письмо твое оборвано на полуслове, но в целом мне с вами все понятно. Конечно, взаимопонимание – важнейшее дело, даже важнее всех талантов. В этом смысле, безусловно, хорош Дмитрий Терентьев – человек сложный, противоречивый, страшный обидчик женского пола, но такой… от него меня прямо в дрожь бросает. Шварц ваш все, что угодно, „занудит“ своими описаниями. И вообще, ты решил сдать напоследок все пароли и явки демократической журналистики? Стал большевиком-либералом и сражаешься до последней капли крови? Однако… От тебя не ожидала. Жесть. Вы же обещали, что в феврале будет пилот! Вот февраль – дальше только март будет. Сообщи, когда нужно будет писать текст. Обнимаю».
Кому: Дмитрию Терентьеву
От: Евгения Дубова
«Дорогой Матвеич! Поздравляю тебя с днем рождения! Желаю тебе не терять присутствия духа, ибо ты еще юн и полон сил. Целую в десны!!! Привет жене и детю!!! Тотальный шалом!!!»
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Спасибо тебе за добрые пожелания. Хорошо, что ты есть. Твое существование как-то примиряет с общей абсурдностью, как бы сказать, бытия. Долго думал над тяготами выбора – уходить мне на работу в банк или делать с тобой журнал? Так ничего и не придумал. Вроде жить надо сегодняшним днем, то есть стремиться к нормальным заработкам (жена, дите). А вроде жить надо творчеством – то есть сочинять прозу и прочие тексты хуярить (Лилька, ох, Лилька). Твой дрюк Димон. Был тут у уролога. Молоденькая медсестричка смотрела на меня равнодушно и заботливо. Стареем, бля…»
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Женя, это я – Френкель. Узнал от Димы Терентьева, что ты собираешься печатать в журнале драматурга Ильина. Это тот Ильин, про которого я думаю? Этот, мягко
Кому: Евгению Дубову
От: Шиловой
«Видела Ковалевского. Хотела порасспросить его про ваш журнал. Он только улыбался, назвал меня сукой и попросил пятьсот рублей взаймы. Утверждал, что на собачью еду. Означает ли это, что у вас все движется?»
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Женечка, Френкель пропал!
Зы: Ваша Шилова говорит, что вы забрали все переведенные инвестором бабки и попилили. Сука, да? Это, кстати, правда?»
Кому: Анне Шварц, Дмитрию Терентьеву, Лилии Щукиной
От: Евгения Дубова
«Уважаемые соратники! Согласно последним новостям от коммерческого, деньги всем будут перечислены после 20-го».
Кому: Евгению Дубову
От: Ильина
«Уважаемый Евгений. Меня, как драматурга, очень заинтересовала предложенная вами рубрика „Обыкновенная история“. Могу написать текст про поиски артефакта на Каймановых островах. Главный герой – журналист. Его похищают, запирают на яхте, где он встречается с переводчицей. Им дается месяц на поиски таинственного артефакта, который перевернет научный мир. Детектив, лав-стори, триллер – благодарный жанр. Как вам? Да, Дмитрий Терентьев, который со мной связывался от вашего имени, к моему сожалению, не владеет информацией по поводу следующих вопросов:
– кто я по штатному расписанию?
– сколько мне полагается по штатному расписанию?
– любопытно, сколько полагается этому антисемиту Терентьеву по штатному расписанию?
С уважением, Ильин».
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Отстоял очередь перед банкоматом. Проверил два раза. Оба раза – пусто. Вопрос: инвестор – еврей?»
Кому: Дмитрию Терентьеву, Анне Шварц, Лилии Щукиной
От: Евгения Дубова
«Уважаемые соратники! Инвестору не нравится ни название, ни концепция. Я счел возможным сообщить ему от имени трудового коллектива, что мы уходим в неоплачиваемый отпуск до тех пор, пока не будут погашены долговые обязательства».
Кому: Евгению Дубову
От: Анны Шварц
«Забрала Максика от мамы Ковалевского. С Френкелем расстались. Половину рисунков он забрал, половина – у меня.
Зы: Позвони, пжста, Димке, пусть заберет у меня Ковалевского».
Кому: Евгению Дубову
От: Шиловой
«А я тебя предупреждала, что все это выглядит мутно…»
Кому: Евгению Дубову
От: Дмитрия Терентьева
«Загляну к тебе завтра. Если не увяжется Ковалевский, поговорим. И выпьем».
Дежа-вю
Карина и Эдик были красивой парой. У них было редкое качество на двоих – влюблять в себя людей. Нельзя было любить Эдика и не любить Карину или наоборот. Нельзя было позвать в гости Карину и не позвать Эдика. Невозможно. Не потому что они муж и жена. А потому, что было непонятно, кого любишь больше.
Конечно, любили, именно любили, их старые друзья, которые за годы перемешались и забыли, кто чей друг – Карины, а потом Эдика или Эдика, а потом Карины. Но симпатию эта пара вызывала мгновенную. Карина ладила с женщинами, даже с теми, с которыми ладить было решительно невозможно. Эдик находил общий язык со всеми, включая тех женщин, с которыми умудрялась ладить Карина.