Домик с крокодилами
Шрифт:
– Спокойно! Паника нас погубит.
Несмотря на шум воды и людской гомон вокруг, я слышала их разговор очень отчётливо.
– Прохора увезла из танцшколы какая-то блондинка, – глухим голосом сообщил Бизон. – Я думаю, бандиты за мной долго следили. Они знали, что я ринусь к тебе, узнав о пожаре. Эти уроды воспользовались отсутствием охраны в школе, дебилизмом учительницы и доверчивостью мальчика.
– Главное, не паниковать, – повторил Сом. – Скажи, ты не думаешь, что разумнее всего сообщить о похищении
– Нет. У таких гадов всегда есть связи в ментовке. Если бандиты узнают о заявлении, они могут убить мальчишку.
– Наверное, ты прав… Как отреагировала Ирма?!
– Упала в обморок, не успев даже отматерить меня.
– Что ж, раз милицию подключать нельзя, будем действовать самостоятельно, – твёрдо сказал Аркадий. – Сейчас поедем на авторынок и поговорим с продавцами. Кто-нибудь из них знает, где искать так называемую «крышу» или как там сейчас они называются.
Через дырку в газете я увидела, как Бизя вскочил и ринулся за руль.
– Стой! – схватил его за рукав Сом. – Я за твоей «вольвухой» не угонюсь…
– Бросай свою тарантайку здесь, поедем на моей! – Бизон втянул Сома в салон и рванул с места, распугивая жирных голубей и мамаш с колясками.
Отбросив газету, я побежала к своей машине. Дорогу мне неожиданно преградило благообразное семейство: папа, мама, сын-подросток, младенец в коляске и бабка в шляпе с пышной композицией на полях.
– Вы Элла Тягнибеда! – в экстазе заломив руки, заорала бабка. – Вы моя любимая писательница!
– И моя! – завопила мамаша, отпустив коляску.
– Я?! Да я вас первый раз вижу, – попыталась я уйти от разговора и обогнуть баррикаду обожающих меня граждан. Но не тут-то было: семейка взяла меня в плотное кольцо и не давала шагу ступить. Зелёный «Вольво» катастрофически уходил из вида…
– Ваши книги читает даже наш дедушка, – проникновенно сказал папаша. – А ему девяносто пять лет! Он слеп, глух и у него болезнь Паркинсона!
– Наконец-то я знаю, кто меня читает!
– В туалете, – уточнил подросток.
– Само собой, – огрызнулась я, глядя как «Вольво» затормозил на светофоре. У меня была пара секунд, чтобы добежать до своей машины и успеть догнать Бизю. Выхватив из сумки книгу-«покет», которую всегда таскаю с собой для особо назойливых поклонников, я расписалась на обложке и сунула «покет» маме.
– Мои наилучшие пожелания дедушке!
– Стойте! – Мама поймала меня уже в полёте к автостоянке. – А сфотографироваться?! Чем я докажу, что лично видела вас?!
На светофоре вспыхнул зелёный, Бизя рванул с места, по тротуару обошёл впереди стоящие машины и скрылся за поворотом.
Драгоценное время было утеряно. Теперь я не догоню его, даже если нарушу все правила.
Я сфотографировалась в фас и профиль отдельно с мамой, отдельно с папой, отдельно
– Я свободна? – уточнила я у папаши.
– Можете идти, – милостиво кивнул он.
Я прыгнула влево, потом ломанулась вправо, словно заметая следы, но тут же попалась в лапы истеричной тётушке самого курортного вида – в шортах, в сланцах и с тинеджерски-розовым блеском на губах, к которому прилипла неосмотрительная мушка.
– Эл-л-ла! – вскричала тётка, умудрившись утроить согласную в моём имени. – Боже мой, неужели это вы, живая Элла Тягнибеда?! – Она вцепилась в мою руку и мяла её, и тискала, и почти целовала. – Ваши детективы – это что-то с чем-то! Я читаю их в метро и в маршрутке, на пляже и в море на надувном матрасе, на совещании у шефа и в постели с мужем, у массажиста на столе и в кресле у стоматолога! – Про туалет она ничего не сказала, и я почувствовала к ней искреннее расположение.
– Автограф? – полезла я в сумку за ручкой.
– Нет, нет, – остановила она меня. – Просто поцелуйте меня.
– Что-о?! – опешила я. – Я не целую поклонников, и потом, у вас на губе муха.
Она облизнулась и муха исчезла.
– Да не в губы меня поцелуйте, а…
– Куда?! – перепугалась я, так как мест, куда целуют, было не так уж много.
– В щёчку! Я умываться три года не буду, пластырем это место заклею!
Чтобы отвязаться от этой сумасшедшей, я чмокнула её в напудренную щёку и сделала ещё один рывок к своей машине… Пробежать не удалось и половину пути. На мне гроздью повисли девушки лет шестнадцати, оживлённой стайкой выбежавшие из кинотеатра.
– Тягнибеда! – заверещали они, словно стая свиристелей, обнаруживших сочную гроздь рябины в морозный день. – Тягнибеда! Мы вас в школе проходим!
– Совсем с ума посходили, – возмутилась я местной школьной программой. – А что, Пушкина уже не преподают?
– Пушкин – трэш! – защебетали девчонки, тиская меня со всех сторон. – Беда с Бизоном – форевер!!! Нам вас на лето по внеклассному чтению задали!
– Господи! – схватилась я за голову, ощущая себя живым классиком. – Отпустите меня!
Девчонки завизжали и усилили натиск, пытаясь оторвать от меня кусок одежды. Я почувствовала отчаяние и решимость не появляться больше без парика и грима на таких открытых, многолюдных пространствах. Слава не давала сделать ни шагу. Она душила, не позволяя жить нормальной человеческой жизнью. От злости я завизжала в унисон с девчонками и прыгнула в фонтан, чтобы смыть с себя поклонниц. Я проплыла на мелководье пару-тройку метров, выскочила из воды и добежала-таки до своей «аудюхи», где за тонированными стёклами почувствовала себя в безопасности. Благо, на такой жаре мокрая одежда высыхала мгновенно…