Домик тетушки лжи
Шрифт:
– А ты что?
Кеша ухмыльнулся:
– Вылез из койки, натянул джинсы и ответил: «Я тоже тебя очень люблю и обещаю, когда мы с Зайкой будем крестить детей, позову тебя в крестные».
– А она?
– Начала рыдать и принимать разные эротические позы, фигурка-то у нее очень даже ничего, – хихикнул Кеша, – вполне даже, попка там…
– Перестань!
– Почему?! – веселился Аркадий. – Такая хорошенькая стервочка. Только меня этот тип не привлекает. Ну я и ушел на кухню.
– А она?
– Так
– Ну и?
– Ничего, я отшучивался. Извини, говорил, староват для тебя, да двое детей на руках, вся зарплата на алименты уйдет.
– Почему ты мне не сказал?
– Ну мать, – развел руками Кеша, – прикинь на минуту картину. Девушка голая в кроватке, а я ору благим матом: «Мамочка, помоги!» Зачем ты мне нужна в этой ситуации!
– Зайка в курсе?
– Мать, я похож на идиота?
– Значит, скрыл от нее?
Кешка обозлился:
– Можно подумать, ты сама своим муженькам все выбалтывала. Нет уж, многие знания, многие печали. Да и зачем сыр-бор затевать? Начался бы скандал, Ольга жутко ревнивая, налетела бы на Полину, мне же в результате больше всех и досталось бы. Знаешь, как говорят: то ли он украл, то ли у него украли, но была там какая-то неприятная история… А мне лишние стрессы ни к чему. А так все нормально, тихо да гладко.
– Но она к тебе приставала!
Кешка усмехнулся:
– Я же не святой Иосиф, краснеть не стану. Вот год тому назад взял и треснул ее.
– Как? – ужаснулась я.
– Головой о косяк, – пояснил сын, – приложил как следует и сообщил: «Еще раз руки распустишь, нос сломаю и из дома выкину, больше тогда не станешь баксы получать от глупой Дашутки». Знаю, знаю, что ты ей в сумочку деньжонки вечно засовывала. С одной стороны, и не жаль совсем, но с другой… Тебе никогда не приходило в голову, что она корыстная, расчетливая дрянь, которая явилась в наш дом только с одной целью: слупить у дурачков «зелени».
– Ты посмел ударить женщину!
– Мусик, – неожиданно ласково сказал сын, – есть дамы, а есть бляди. Полина была из разряда последних. Мне жаль, что с ней так вышло. Ужасно умереть в двадцать три года, но, поверь, если она так, как со мной, вела себя с другими женатыми мужчинами, то скорей всего не дожила бы до четверти века. Какая-нибудь ревнивая женушка ее точно бы подстрелила.
В полной растерянности я вышла на улицу, села в «Рено» и закурила. Как же так! Столько лет общаться с человеком, видеть, как девочка растет на твоих глазах, и совсем не знать ее. Может, Зайка права, когда кричит в сердцах, что у меня на глазах розовые очки?
Посидев немного в машине, я слегка успокоилась. Пришлось признать, что и Аркашка открылся с неизвестной
Полная здорового негодования, я стала звонить Косте. Мне нужно точно узнать, с кем у Полины был в последнее время роман. Сдается, Костя полностью в курсе дела. Но телефон не отвечал.
Я тихо катила в потоке машин. Ну куда мог подеваться парень? Да куда угодно! Ладно, поступим так. Сейчас доберусь до его дома и повешу на дверь квартиры записку.
Зима каждый раз является в столицу неожиданной гостьей. Больше всего меня поражает здоровое удивление городских чиновников:
– Как? Метель? В декабре? Вот уж неожиданная напасть, простите, но все снегоуборочные машины сломаны, к апрелю обязательно починим!
Вот и сегодня на дороге было сплошное месиво, основная масса машин двигалась еле-еле. Оно и понятно, кому охота попасть в аварию. Потому я потратила почти два часа, добираясь до моста.
Оказавшись у цели, я поискала ручку, но, не найдя ее ни в «бардачке», ни в сумочке, использовала в качестве пишущего предмета губную помаду «Живанши».
«Костя, – вывела я светло-коричневым цветом, – как вернешься, сразу позвони мне домой или на мобильный. Даша».
Вот только прикрепить записку на дверь было нечем. Поколебавшись минуту, я позвонила в соседнюю дверь, высунулся подросток лет двенадцати, с наушниками.
– Здрассти!
– Добрый день, – ответила я и попросила: – Не дадите ли мне пару кнопочек или кусочек скотча…
– А зачем? – полюбопытствовал паренек.
– Хочу Косте записку оставить, а на дверь бумажку нечем приспособить.
Мальчик внимательно посмотрел на меня, потом увидел ключи от машины и неожиданно сказал:
– А я вас знаю! Вы к Поле приезжали, Железновой, на таком красном «Форде», а вчера к Костику на «Рено» прикатили, тоже клевый автомобиль, но «Форд» круче.
Я улыбнулась:
– Правильно, дружочек.
– У вас две машины?
– Ну, в общем, да.
– Здорово быть богатой, – завистливо вздохнул ребенок, – я, ежели деньги получу, куплю себе «Феррари», вот это тачка! Улет! А «Жигули» – отстой, но приходится на них ездить. У вас денег много?
– В принципе хватает, – осторожно сказала я.
– Сколько дадите, если скажу, чего с Костькой случилось?
У меня тревожно сжалось сердце.
– Что произошло?
– Сколько? – не сдавался паренек.
– Сто рублей.
– Нет, долларов, – заявил мальчик.
Я протянула купюру.
Глаза ребенка вспыхнули огнем.
Мальчонка схватил деньги, вышел на лестницу, огляделся и, понизив голос, зашептал:
– Костика бандиты украли!
Я уставилась на «информатора».