Домик в прерии ч.2
Шрифт:
Посреди ночи она вдруг села на постели. Мама спокойно сидела в кресле у очага. Задвижка на двери стучала, ставни тряслись, ветер громко выл. Мэри лежала с открытыми глазами, а Джек ходил взад-вперед по дому. Потом снова раздался дикий вой. Он то утихал, то снова усиливался.
— Ложись, Лора, и попытайся уснуть,— тихонько сказала мама.
— Что это так воет? — спросила Лора.
— Это ветер, — отвечала мама. — Слушай, что тебе говорят.
Лора легла, но глаза у нее никак не закрывались. Ведь папа едет по темной прерии, где раздается этот страшный вой. В утесах у ручья сидят
Мама тихонько качалась в кресле. Огонь пробегал вверх и вниз, вверх и вниз по стволу папиного пистолета, который лежал у мамы на коленях, а мама тихим нежным голосом пела:
За далью земных просторов и дней Чудесные есть края, Страна, где святые во славе своей Светлы, как сиянье дня, Где ангельский хор с небесных высот Всевышнему славу поет...Лора и не заметила, как уснула. Ей казалось, что светлые ангелы поют вместе с мамой. Она лежала и слушала их неземное пение, а потом глаза у нее вдруг открылись, и она увидела, что у очага стоит папа.
Лора вскочила и с криком бросилась к нему.
Сапоги у папы были облеплены замерзшей грязью, нос покраснел от холода, а волосы торчком стояли на макушке. Он был такой холодный, что когда Лора к нему подбежала, ей тоже стало холодно.
— Постой! — крикнул папа, завернул Лору в мамину шаль и прижал ее к себе. Теперь все в порядке. В доме уютно горит очаг, вкусно пахнет горячим кофе, мама улыбается, а папа наконец дома.
Шаль была большая, и Мэри тоже в нее закуталась. Папа стащил затвердевшие сапоги и протянул к огню замерзшие руки. Потом уселся на скамейку, посадил на одно колено Лору, на другое Мэри и прижал их к себе. Они были плотно закутаны в шаль, а их босые ноги согревались на огне.
— Я уж думал, что никогда не доберусь до дому, — сказал папа.
Мама разобрала кульки, которые он привез, и насыпала в кружку коричневый сахар. Сахар папа купил в Индепенденсе.
— Подожди минутку, Чарльз,— сказала мама.- Сейчас сварится кофе.
— Когда я ехал в Индепенденс, всю дорогу шел дождь, — рассказывал папа. — А на обратном пути грязь стала примерзать к спицам, колеса сплошь залепило, и мне приходилось то и дело слезать и выбивать из них грязь, чтобы лошади могли тащить фургон. Не успевали мы проехать и шагу, как приходилось опять вылезать, и все начиналось сначала. Пэт и Пэтти с трудом тащились против ветра. Они так обессилели, что еле ноги волочили. Я еще в жизни такого ветра не видывал. Прямо ножом режет.
Ветер начался, еще когда он был в городе. Люди советовали ему дождаться, пока ветер стихнет, но папа торопился домой.
— Никак не пойму, отчего они называют южный ветер северным и как ветер с юга может быть таким ледяным. Я никогда ничего подобного не видел. Здесь, в этих краях, самый холодный ветер дует с юга.
Папа выпил кофе, вытер усы и сказал:
— Ну, Каролина, ты в самую точку попала! Теперь я начал оттаивать.
Потом он подмигнул маме и велел ей развернуть квадратный пакет, который лежал на столе.
— Только осторожно, смотри не урони.
— Ах, Чарльз! Не может быть! — воскликнула мама, развертывая пакет.
— Разворачивай, не бойся‚— сказал папа.
В квадратном пакете лежало восемь маленьких квадратиков оконного стекла. Теперь у них в доме будут окна со стеклами.
Ни один из квадратиков не разбился. Папа в целости и сохранности довез их до дому. Мама покачала головой и сказала, что не надо было тратить столько денег, но на лице у нее сияла улыбка, а папа смеялся от радости, Все были очень довольны. Теперь можно всю зиму смотреть из окон, и в окна будет светить солнце.
Папа знал, что маму и Мэри с Лорой стекло порадует больше любого другого подарка. Все трое были счастливы. Но это еще не все. Он привез бумажный пакетик чистого белого сахара! Мама развернула пакетик, девочки полюбовались блестящими песчинками, а потом им дали попробовать по ложечке. Потом мама тщательно завязала пакетик. Сахаром будут угощать гостей.
Но лучше всего было то, что папа благополучно вернулся домой.
Мэри с Лорой легли спать, Они были очень довольны. Раз папа дома, значит, все в порядке. Теперь у них есть гвозди, кукурузная мука, свиное сало, соль и прочее. Папе еще долго не надо будет ездить в город.
Высокий индеец
Три дня подряд над прерией выл и ревел северный ветер, Наконец он утих, пригрело солнце, подул теплый ветерок, но в воздухе уже запахло осенью.
На тропе, проходившей рядом с домом, появилось несколько индейцев, Они ехали мимо дома, словно его там и вовсе не было.
Тощие коричневые голые индейцы ехали верхом на своих низеньких лошадках без седла и уздечки. Они сидели очень прямо, не глядя ни направо, ни налево. Их черные глаза ярко блестели.
Мэри с Лорой прислонились к стене и смотрели на индейцев. красновато-коричневая кожа индейцев ярко выделялась на фоне голубого неба, пучки волос были переплетены разноцветными ленточками, а перья качались на ветру. Лица у индейцев были такого же красновато-коричневого цвета, как дерево, из которого папа вырезал маме полочку.
— Я думал, что по этой тропе давным-давно никто не ездит,— сказал папа.— Если б я знал, что это проезжая дорога, я бы не построил дом так близко,
Джек терпеть не мог индейцев, и мама сказала, что она его за это не осуждает,
— Здесь развелось столько индейцев, что оглянуться не успеешь, а они уж тут как тут.
Не успела она это сказать, как перед ней и впрямь вырос индеец. Он стоял в дверях и молча смотрел на них, а они даже не слышали, как он подошел к дому.
— О Боже! — вырвалось у мамы.
Вдруг Джек бросился к индейцу. Папа едва успел схватить его за ошейник. Индеец даже не шевельнулся, словно Джека тут и не было.
— Хау! — сказал индеец.
Папа, не выпуская ошейника, ответил: «Хау!» — оттащил Джека и привязал его к кровати, а индеец тем временем вошел в дом и уселся на корточках у очага.