Домик в прерии ч.2
Шрифт:
— Разве вы не хотите поблагодарить мистера Эдвардса?
— Ах, спасибо, мистер Эдвардс, большое вам спасибо! — от всего сердца воскликнули девочки, а папа крепко пожал мистеру Эдвардсу руку.
Папа, мама и мистер Эдвардс прямо чуть не плакали.
Лора никак не могла понять почему и снова стала смотреть на свои прекрасные подарки.
Вдруг мама ахнула, Лора подняла глаза и увидела, что мистер Эдвардс вынимает из карманов бататы. Он сказал, что они помогли ему уравновесить на голове узел с одеждой, когда он переплывал ручей. Он думает, что они будут хорошим
Бататов было всего девять штук. Их мистер Эдвардс тоже принес из города.
— Это уж слишком, Эдвардс, — сказал папа. — Нам никогда вас не отблагодарить.
Мэри с Лорой так разволновались, что даже не стали завтракать. Они напились молока из новых блестящих кружек, но рагу из кролика и кукурузную кашу есть так и не смогли.
— Не заставляй их, Чарльз, — сказала мама. — Мы скоро будем обедать.
По случаю Рождества мама зажарила на обед сочную нежную индейку, Бататы испекли в золе и тщательно вытерли, чтобы их можно было есть прямо с вкусной кожурой. К обеду мама припасла каравай хлеба из остатков белой муки, а на сладкое сварила компот из сушеной ежевики и испекла маленькие прянички, но не с белым сахаром, а с коричневым.
Потом папа с мамой и мистер Эдвардс сидели у очага и вспоминали о том, как они проводили Рождество в Теннесси и на севере, в Висконсине, а Мэри с Лорой тем временем любовались своими замечательными пряниками, играли с монетками и пили воду из новых кружек. Потом стали потихоньку лизать свои конфеты и лизали их до тех пор, пока каждая палочка не заострилась.
Да, это было поистине счастливое Рождество.
Крик в ночи
Дни теперь стали короткие и серые, а ночи очень холодные и темные. Тучи низко висели над домиком и окутывали всю унылую прерию. Шел дождь, а иногда ветер приносил с собою снег. Твердые снежинки кружились в воздухе над грустно поникшими стеблями травы. А на следующий день от снега не оставалось и следа.
Папа каждый день ходил на охоту и расставлял капканы. Мэри и Лора помогали маме по хозяйству, а потом садились у очага и шили лоскутные одеяла или играли с Крошкой Кэрри.
Иногда они вязали корзинки из веревочки или садились друг против друга, хлопали в ладоши и весело пели в такт:
Бобовая каши. Чудесная каша, Горячая каша, Холодная каша — Любимая наша! Хотите ли кашу, Бобовую кашу, Горячую кашу. Холодную кашу — Любимую нашу? Несите нам кашу. Бобовую кашу, Горячую кашу. Холодную кашу — ЛюбимуюИ правда, на ужин нет ничего вкусней бобовой каши, Когда папа, замерзший и усталый, возвращался домой с охоты, мама клала в тарелки с кашей по кусочку сала. Лора любила кашу и горячей, и холодной. Каша всегда оставалась вкусной.
Ветер дул день и ночь. Он выл, ревел, свистел, скулил и жалобно всхлипывал. К вечному вою ветра все постепенно привыкли. Он выл весь день, всю ночь, и даже сквозь сон его было слышно. Но однажды ночью раздался такой страшный крик, что все проснулись.
Папа вскочил с кровати.
— Что это, Чарльз? — спросила мама.
— Это кричит какая-то женщина,— быстро одеваясь, сказал папа. — Крик шел с той стороны, где живут Скотты.
— Неужели с ними что-нибудь случилось? — испуганно воскликнула мама.
Папа надевал сапоги. Он всунул в сапог ногу, зацепил пальцами рук петли, пришитые к краю высокого голенища, изо всех сил дернул и затопал ногой в пол, пока сапог не наделся,
— Может, Скотт заболел,— сказал он, натягивая второй сапог.
— А вдруг это… — прошептала мама.
— Нет,— ответил папа.— Я же тебе все время толкую, что они ничего дурного делать не собираются. Они тихо и мирно живут в своих лагерях среди утесов.
Лора тоже хотела встать, но мама велела ей лежать спокойно, и она снова улеглась в постель.
Папа надел теплую клетчатую куртку, меховую шапку и шарф, зажег в фонаре свечку, взял ружье и торопливо вышел из дома.
Когда он закрывал за собой дверь, Лора увидела, как темно на дворе. Ночь была совершенно черная, на небе ни звездочки. Лора никогда не видела такой сплошной тьмы.
— Почему так темно, мама? — спросила она.
— Собирается буря,— ответила ей мама. Она втащила внутрь ремешок от задвижки, подбросила в огонь полено и легла. — Постарайтесь уснуть, девочки.
Но мама не спала, да и Лора с Мэри тоже не спали.
Они лежали и прислушивались, но ничего, кроме ветра, не слышали.
Мэри спрятала голову под одеяло и прошептала:
— Скорей бы папа вернулся.
Лора кивнула, но сказать ничего не могла. Ей казалось, будто она видит, как папа шагает среди утесов по тропинке, ведущей к дому мистера Скотта. Яркие вспышки света мелькают сквозь дырочки в жестяном фонаре, а потом дрожащие огоньки теряются в черной тьме.
Прошло очень много времени, и Лора прошептала:
— Наверно, уже утро.
Мэри в ответ кивнула. Все это время они лежали, прислушиваясь к ветру, а папы все не было.
И вдруг, заглушая вой ветра, тот же страшный крик раздался снова. Казалось, кто›то кричит совсем рядом.
Лора вскрикнула и вскочила с кровати. Мэри нырнула под одеяло. Мама встала и начала быстро одеваться. Она подбросила в очаг еще одно полено и велела Лоре спать. Но Лора так жалобно упрашивала маму, что та сжалилась и велела ей только закутаться в шаль.
Они стояли у очага и прислушивались, но, кроме ветра, ничего не слышали. Сделать они тоже ничего не могли, но зато по крайней мере не спали.