Домик
Шрифт:
Она плакала. Очень тихо и мелодично, так же как и смеялась. И эти тихие всхлипы просто разрывали сердце. Невыносимо, больно, надрывно. Марк сел и протянул руку к ней, пытаясь встать. Девушка замерла, затем подняла глаза и отпрянула.
Она смотрела на него, свет луны придавал белой коже призрачность. Розовые губы слегка приоткрыты. Глаза такие бархатные, глубокие, обращены на него. Слезы застыли на щеках хрустальными каплями. Она снова заплакала, а затем сказала что-то. Так тихо, что Марку пришлось наклониться. Она повторила.
— Холодно.
—
— Холодно. Здесь так холодно.
Она склонила голову набок, изучая его глаза. Проникая в самую душу через эти чертовы глаза.
— Что с тобой?— Едва выдавил из себя. Язык не слушался, как будто воздух превратился в кисель.
— Ты согреешь меня? Я замерла.
— Хорошо. Иди сюда.
Она встала и подошла к нему. Марк вытер слезы и обнял ее, согревая. Сначала ее руки и дыхание обожгли теплом, но через мгновение его окутал ледяной холод. Как в проруби. Она снова спросила.
— Ты придешь завтра?
— Да.
— Я буду ждать.
Марку было так холодно, что дыхание прерывалось. Он отстранился от нее, чтобы закутать ее в плед и побыстрее согреть. Девушка не отпускала его.
— Подожди, сейчас будет теплее. — Сказал он.
Но незнакомка не слышала. Она встала. “Наверное обиделась”, — промелькнуло в голове. Марк рванулся вперед, чтобы удержать ее и скатился с дивана. Больно ударился и проснулся. Зашипел, матерясь сквозь зубы. За окном бурлил яркий день.
Он снова закоченел. Так сильно, что пальцы на руках и ногах еле сгибались. Голова гудела, как во время простуды. Горло саднило, нос заложило. Марк еле выбрался из спальника, непослушными пальцами расстегивая молнию. Вышел на солнце. Что за дрянь здесь творится?
На часах — двенадцать дня. Так долго он никогда не спал. Больше всего смущал сон. Один и тот же, девушка совсем как настоящая. Он достал горелку и сделал кофе, затем сел на лавочке у дома. Нужно дождаться соседку. Бабка вечно тут по выходным. Пока пил кофе, рассматривал дом. Он стал еще краше. Краска на стенах стала ярче и новее, окно как будто вымыто, а наличник сверкает белизной. Веранда у домика все еще перекошена, но сами доски новее.
Соседку он так и не дождался.
***
На следующий день разбитость осталась, он чувствовал себя утомленным. Голова не болела, но была тяжелой, он соображал медленно. Взглянул на себя в зеркало и удивился. Лицо выглядело не просто осунувшимся, а как будто старше. Обветренная кожа, морщины под глазами, несколько седых волос на висках. Марк долго рассматривал себя, но в итоге списал все на усталость.
Кроме того, его терзало смутное чувство вины. Марк обещал ей прийти сегодня, но не явился. Он чувствовал себя лжецом. И это тяготило.
Он поискал информацию о массиве в сети. По запросу “Садовое товарищество “Весна”, поисковик выдал карту, реквизиты организации, объявления о продаже участков и другой бесполезный хлам. Поискал руководителя и браузер послушно показал фамилию головы массива, но больше
Решил найти контакты соседки. Начал из соцсетей. Открыл страницу и ввел имя — “Антонова Лидия Михайловна”. Очень редкая фамилия и, конечно же, Антоновых оказалось много. Он уже отчаялся найти бабку, когда на одной из фото мелькнула знакомая яркая футболка. Марк перешел на персональную страницу. Это оказалась не бабуля, а молодая девушка, но сильно напоминающая ее. С фиолетовыми прядями в темных волосах, с такими же глазами — голубыми, слегка прищуренными, со смешливыми искорками. Улыбка, посадка головы, все было похоже. Несомненно, это была родственница.
Девушку звали Лида Антонова. Марк почесал затылок. Ну, сразу видно, что семейка со странностями. Бабуля и внучка с одним именем, прической и даже одеждой. Он внимательно рассматривал фото. На одном из них девушка стояла на фоне его домика. В одной руке она сжимала солнечные очки. На тонком запястье красовалась татуировка — маленькая бабочка, с расправленными крыльями. Совсем, как у бабки.
***
На следующий день Марк отдохнул, но помятый внешний вид остался. Он навестил контору дачного массива. В маленьком кабинете сидела только бухгалтер. Это была полная женщина средних лет, с яркой помадой на губах и в кофточке с аляповатой вышивкой. Марк представился, сказал что является собственником участка в товариществе и хочет вступить в кооператив. Женщина недовольно посмотрела на него и протянула бумажку.
— Вот, заполните заявление, нужен ваш паспорт и членский взнос.
— Это за месяц?
Бухгалтер посмотрела на него уничтожающим взглядом поверх очков.
— За год.
— Ну хорошо. А у вас есть какая-то информация о моем участке?
— Что именно вас интересует. — Она тяжело вздохнула.
— Ну все… Предыдущие собственники, документы, схемы. Что у вас вообще есть?
Теперь женщина смотрела не просто уничижительно. Она поправила очки и внимательно оглядела Марка с головы до ног, как будто решая: убить его или просто покалечить.
— Вся информация только официальным запросом на протяжении тридцати дней. Участок у вас под каким номером-то?
— Тысяча сто двадцать седьмой. — Сказал Марк.
Женщина изменилась в лице. Маска нагловатого высокомерия сползла, проступила растерянность, потом испуг.
— У нас нет информации об этом участке.
Но Марка было уже не провести. Дамочка что-то скрывает и он узнает что. Он наклонился над ней и вкрадчиво сказал.
— Это неправда. Вы знаете, что с этим чертовым участком не так. И сейчас же расскажете мне. — Он вынул кошелек и выложил на стол крупную купюру. Глаза женщины жадно блеснули, но она тут же сложила руки на груди.
— Я ничем не могу помочь вам. — С нее слетела вся наносная спесь, и Марк различил это. Испуг. Она чего-то боялась.
Он положил еще одну купюру. Женщина засомневалась, но все же отказалась. Марк не собирался сдаваться. Он решил сыграть вслепую.