Домина

Линде К. А.

Голос Сариэль вмешался в разговор:

«Все чисто, сестра по духу. Мы поохотимся. Тут добыча намного лучше».

— Наслаждайся, — сказала ей Сирена с улыбкой. — Драконы в горах.

«Тут почти как дома».

В голосе была тоска. И Сирена не винила ее. И она скучала по дому.

— Хорошо, — сказал Феникс. — Мы пойдем неспешно. Не хотим никого утомить, — он посмотрел на Сирену. — Я буду докладывать, когда смогу.

Она кивнула.

— Только

когда безопасно.

Его глаза показывали, что безопасности он там не ждал.

— И заботься о ней, — прошептала она.

Рэя нахмурилась, глядя на них по очереди.

— Мы будем в порядке, — она обняла Сирену. — Я люблю тебя. Не наделай глупостей.

— Создательница, будто ты меня не знаешь.

— Знаю, — Рэя медленно отпустила ее и посмотрела на Дина. — И ты позаботься о ней, хорошо?

— Для того я тут, — сказал он с улыбкой для подруги Сирены.

Феникс кивнул им, а потом пара пропала за деревьями. Как только они ушли, Сирена осталась с Дином наедине впервые с их ссоры в палатке совета.

Она повернулась к нему, замешкалась на миг, а потом осмелела:

— И нам пора?

Он протянул руку.

— Я думал, мы кое — что проверим перед отправлением.

— О? — спросила Сирена, понимая, что они были в городе, где Дин и решил получить магию. Может, потому она и не хотела брать его с собой. Она переживала из — за того, что будет, когда они вернутся в Аонию.

— Пойдешь со мной? — спросил он.

Сирена нежно сжала его руку, и он повел ее среди развалин. Она узнала, куда они шли, еще до того, как они добрались до одинокого здания. Они поднялись по лестнице, увидели сожженное дерево, что было символом лифов Аонии.

И оно было в другом конце большой комнаты.

Зеркало Правды.

Талисман, говорящий о том, что человек хотел узнать.

Талисман сводил с ума того, кто осмеливался заглянуть.

Дин посмотрел туда. И потом пришло безумие.

Зеркало выстояло проверку временем. Оно оставалось целым, хотя город разрушался. Оно сияло, словно его кто — то протирал, хотя никто не жил тут годами.

А теперь… оно было разбито.

23

Правда

— Как? — охнула Сирена, глядя на разбитое зеркало.

Она устремилась по огромному залу, потрясенная из — за разрушения. Дин поймал ее, не дав подойти слишком близко. Он обвил руками ее талию и прижал Сирену к себе.

— Не надо, — приказал он. — Не смотри в него. Мы не знаем, работает ли оно вот так. Может, так оно еще опаснее.

Она шумно дышала, прогнала напряжение в его руках. Откуда возникло желание бежать туда? Она сошла с ума? Ей так хотелось увидеть его… что она даже не стала думать.

— Думаю, это ловушка, — сказал Дин.

Разум Сирены прояснился.

— Малиса.

— Она

точно догадалась, что ты придешь сюда.

Сирена нахмурилась от гнева. Малиса устроила ловушку, и Сирена чуть в нее не попалась. Она была бы в ловушке без Дина.

— Спасибо, — сказала она и осторожно выбралась из его рук. — Ты доказал, что мне нужна твоя помощь.

— Это не радует, — сказал он. — Это значит, что она хочет тебя мертвой… или в трансе. Думаю, я спас тебя только потому, что не ощущаю притяжение зеркала, ведь познал Правду. Но не ту, что оно показывает.

— И какая правда? — тихо спросила Сирена.

— Что ничто не дается бесплатно, — электричество заискрилось в его ладони. — Что то, что ты что — то получил, не означает, что это принадлежит тебе. И данное могут легко забрать.

Сирена нахмурилась от его слов. От пустой боли в них. От подавленного гнева. Что в Домаре вызывало такую реакцию?

— За магию пришлось заплатить, — прошептала она. — Заплатить родителями, Мэлией, Дофиной и жизнью, которую я знала. Она дала мне страдания. Сильные страдания. И я все равно ее выбрала.

— Да, и я все равно ее выбрал, — он словно понимал ее. — В Домаре боги не могли представить размножение с человеком.

— Размножение? — спросила Сирена. — Как с племенной кобылицей.

— Именно. Они переживали из — за того, у кого власть. Они не стали бы делать то, что сделала Бенетта, ослаблять свою кровь другой.

— Ослаблять, — прошептала Сирена.

— Да. Они хотят только чистых Дома. Магия дарована богами. Они могут давать и забирать дары у людей, зависит от их поступков. Это не навсегда, и ты постоянно зависишь от их решения.

Сирена прикусила губу, представляя такой мир.

— Конечно, Малиса хотела… хочет править нами. Мы для нее не лучше.

Он кивнул.

— Проведя годы в Домаре, я понял, почему она так думает. Удивительно, что Вера не такая. Я не встречал чистокровного представителя Дома, который не был испорченным наглецом, считающим, что солнце сияет из его зада.

— Я знаю несколько смертных, которые тоже так считают.

— У них это на новом уровне, — возразил Дин.

— Тебе дали дар, — она указала на его кулак. — Зеркало показало, как его получить.

— Да, — процедил Дин. — Они зовут это даром. Но это… рабство.

Глаза Сирены расширились.

— Что, прости?

— Когда бог дарует тебе такое, ты становишься его. Ты — его дайджан.

— О, Дин, — прошептала она. — Мне так жаль.

Он отвернулся от ее добрых слов.

— Я… все еще не могу сказать тебе, что пережил с той сволочью, Валесами, — он процедил имя так, словно оно обжигало рот. — Я не… не…

— Шш, — она нежно провела ладонью по его руке. — Ты не обязан. Я не должна была тебя заставлять.