Домина
Шрифт:
Усталый путник въехал на коне в деревню и проезжая мимо криво стоящего сруба, спросил у сидящей на околице скучающей хозяйки:
– Добрый вечер милая дама, не подскажите ли Вы где в столь ужасную погоду можно найти одинокому путнику кров и теплую похлебку за достойное вознаграждение?
– Добрее видали, ты откуда сынок такой взялся?
– спросила старуха - Аль не разведчик ты татей, кои направили выведать тебя про добро наше? Иль может ты из краев, что кровавая хворь поразила?
Квинт, уже порядком отвыкший от столь простых и не затейливых фраз, не сразу понял, о чем толкует бабка. Издали и из-за дождя не был различим возраст собеседницы. Определить, что женщина находится в возрасте, удалось только по звучанию её голоса.
– Я еду с севера - обманул Квинт - Там ни про какую хворь и не слыхали даже. Я дам десять серебренных некр за кровать и суп - решительно продолжил разговор Квинт - Если тебе не нужны деньги, то не задерживай меня.
– Да ладно, чего раздухарился то?
– пошла на попятную старуха - За такие деньжищи можешь у меня хоть всю хату купить!
– Хату не надо, похлебку иди грей!
– сторговался Хитрово.
Внутри халупа не могла похвастаться красотой и изяществом убранства. Одна большая комната внутри деревянного сруба отапливалась большой печкой, что одиноко стояла в углу. Через все пространство были натянуты веревки, на которых сушилось всякое тряпье.
– Заходь милок, не трож тока вещички. Я прачка, живу одна, места свободного много вот и сушу тут белье в такую непогоду - пояснила заходившему в низкий дверной проем постояльцу - Я сама все уберу. А ты пока за стол садись.
Квинт, продираясь сквозь редуты тряпок, пошел на жест старушки и таки пробрался к полностью заставленному утварью столу. Сев на грубый табурет, Квинт приуныл. В хижине был полный бардак.
– Сейчас я скотину твою в сарай определю и тебе разогрею поесть. Сиднем не сиди, помоги мне поленья подбросить в печь. Поленница стоит слева от печи - скомандовала старуха - И поживее, если есть хочешь!
– То сиди, то бросай - пробубнил под нос Квинт, вставая с табурета - Это не голые услужливые девки Небограда, это юронская боевая бабка.
За каких-то полчаса, комната преобразилась в лучшую сторону. Растопленная парнем печка дала сильный жар, хорошо обогревая сырое помещение. Хлам со стола был распределен бабкой по настенным полочкам, сама она зажгла ещё две дополнительные лучины, и стало не только светлее, но ещё и уютней.
– Сейчас догреется варево и я тебе на печке застелю. Устал поди с дороги то?
– спросила бабушка.
– Признаться честно я удивлен столь теплому приему с Вашей стороны - ответил Квинт - Вы всех так гостей встречаете?
– Деньги мил человек. Только они меня и интересуют. Проживи свое в этих голодных края, когда единственная работа это рыбачить да грабить. Тем более женщине тут несладко приходится. Земля пустая, нечего на ней не растет путного. Большую семью прокормить невозможно. В наших селах молодые девчушки душат младенцев девочек, потому что это лишний рот, ведь с ней ни в набег не пойти, ни невод в море не вытащить, да и силенок мало камни тут копать.
– Далеко отсюда до Приморной?
– спросил Квинт.
– До этого захолустья то? Да день пути! Там у меня родня живет, они там все больные на голову - ответила старушка - Еды нет, живности в лесах тоже нет. Люди там лихие, только в год лета пытаются хоть что-то по округе из еды собрать, а так уходят в набеги. Только в этом году, как и наши мужчины все на войну ушли. Жгут поди сейчас Царьград. Чего ты там забыл милок?
– Это моя деревня, я купил её недавно.
– А-ха-ха! Вот это ты дал парень! Лучше бы навозную лепешку купил и то проку больше было бы - бабка, смеясь, поставила перед Квинтом горшок из печки - Давай ешь.
Интерес к разговору как-то сам собой поутих. Доев суп, заедая черствой краюхой хлеба, Квинт разделся и забрался на печку спать, прихватив с собой увесистый мешок золотых. У него было триста золотых некр, что должно хватить на хорошую жизнь в любом из трех государств. Жаль не удалось продать хорошие апартаменты в Небограде.
Уставший с дороги, грязный, но сытый Квинт заснул он как убитый. Ничто не потревожило его сон. Несмотря на все беды, он верил, что его ещё в жизни ждет успех.
***
пос . Бурный. Империя Юрон .
914 год со дня прихода некроманта.
На следующее утро ...
Проснулся Квинт от того, что бабка ворочала какими-то своими банками-склянками. Сильно потянувшись, он спрыгнул с остывшей печи и потопал умываться к колодцу по скрипучему деревянному полу, чтобы сбить холодной водой оставшуюся сонливость.
Открыв дверь хижины, барон удивленно замер в дверном проеме. Холодный ветер обдал его изнеженное теплой постелью тело, покрыв мгновенно мурашками.
– Что это такое?
– спросонья спросил Квинт, потирая глаза и дрожа от холода.
– Ты про что?
– спросила бабуля - А-а-а... Да это снег! Снег на юге Юрона! Что тогда на севере то твориться и представить себе не могу, сугробы с лошадь, наверное.
– Что такое сугробы?
– Это когда в одном месте много снега собралось - пояснила женщина - Большая куча снега и есть сугроб.
– Я никогда не видел нечего подобного...
– завороженно проговорил Квинт.
Ему показалось, что огромное грязно-серое покрывало тонким слоем накрыло деревню. Темно-серый снег был размазан по каждому дому, он облепил даже вертикальные поверхности, что еще больше поразило юношу.
– Ты только снег этот не ешь!
– крикнула из дома бабка - Он странный какой-то, черный! Снег белый-белый должен быть, этот никуда не годиться, с гарью он, грязный.
Квинт слепил грязный снежок, подержал его в руках и пронаблюдал как он меняет свою плотность, превращаясь при подтаивании в крепкую ледышку.