Доминант 80 лвл. Обнажи свою душу
Шрифт:
А Лео изнывал, выжидая, когда можно будет уйти. Никакого тамады и идиотских конкурсов, естественно, не было, но торжественную часть пришлось отсидеть. Он сходил с ума, представляя Дину, извивающуюся под кнутом, и ничего не мог с собой поделать.
Они ушли после танца молодоженов. Ради Марины Егор научился танцевать танго. И этот выбор для пары символичен, потому что Марина не просто отдала ведущую партию Егору, она танцевала с закрытыми глазами. Госпожа, доверяющая своему мужу в семейной жизни главную роль.
— Хочешь потанцевать? — спросил Лео у Дины после.
— Нет, — отказалась она. — Хочу домой и…
Она осеклась и прикусила губу.
— И? — переспросил он.
Дина покачала головой и опустила взгляд.
— Сладкая? Я разрешаю, скажи о своем желании.
— И тебя, — пробормотала она, мило смущаясь.
— М-м-м… — Лео сделал вид, что задумался. — А как же десерт? Свадебный торт?
— Зачем мне торт, когда есть ты?
После этих слов Лео вышел из банкетного зала, чтобы вызвать такси.
Зря не поехал на своей машине — он не пил алкоголь. Он никогда не пил перед тем, как взять в руки кнут. И Дина только делала вид — ее бокал так и остался нетронутым.
Едва они вошли в дом, Лео увлек Дину в гостиную, усадил на колени и целовал, пока у нее не опухли губы.
— Я хочу тебя выпороть, сладкая, — сообщил он, поглаживая ее по спине.
— За что? — спросила она, замирая.
— За то, что ты такая сладкая и милая. Тебе понравится, Динь.
— Что мне нужно делать, Мастер?
Через полчаса обнаженная Дина стояла в подвале, посередине комнаты. Пока она принимала душ, Лео сдвинул всю мебель к стене, чтобы ничего не мешало размаху кнута.
Жесткая распорка между ног, фиксация к полу — он специально установил здесь кольца для карабинов, для распятия. К наручам он тоже прикрепил распорку, а ее — к цепям, свисающим с потолка. Дина сможет крутить туловищем, но совсем немного. Большая подвижность опасна для новичка, которого будут пороть кнутом.
— Я завяжу тебе глаза, но буду говорить, что делаю. Ты можешь кричать и плакать. Считать не нужно. Это не наказание. Не думай ни о чем — получай удовольствие.
Дина дрожала, совсем чуть-чуть, и не от страха, а от предвкушения. Лео налил на руки масло и провел ладонями по ее ягодицам.
— Это масло, сладкая, — пояснил он. — Я смешиваю разные масла. Например, масло виноградной косточки. Масло грецких орехов. Это забота о твоей коже.
Лео растер масло по спине, не смог отказать себе в удовольствии — поиграл с сосками, натирая маслом груди. От зажимов он отказался — даже он может ненароком смахнуть кончиком кнута зажим, вместе с кожей.
Дина сладко подрагивала в его руках. Он заметил, как участилось ее дыхание. Она проводила кончиком языка по губам. Готова и ждет. Он взял в руки флоггеры.
— Сначала разогрев. Ты поняла, что пороть я буду по тем
— Да, Мастер, — ответила Дина.
Он встал позади нее, погладил спину и ягодицы кончиками ремней, пощекотал плечи.
— Флоггер, сладкая.
Разогрев — это практически ласка. Лео порол, постепенно наращивая силу удара. Два флоггера порхали, как бабочки. Когда ягодицы и спина порозовели, он встал спереди. Дина тяжело дышала, но не кричала и не плакала. Да и не с чего, это не больно. Кожу печет, нарастает возбуждение. С грудью Лео обращался с осторожностью. Дина вскрикивала, когда кончик ремешка попадал по соску.
Когда он отложил флоггеры и взял в руки кнут, она уже плавилась от желания. Можно даже не проверять — между ног наверняка мокро и горячо. Он и не стал, сейчас он собирался подарить ей иное удовольствие.
Змейка кнута развернулась, щелкнула и нежно лизнула кожу.
— Тебе больно? — спросил Лео.
— Н-нет… Нет, Мастер.
Он щелкнул кнутом еще раз.
— Как думаешь, что это?
— Плеть? — предположила Дина. — Или розга.
— Это кнут, сладкая.
Он несколько раз ударил по ягодицам. Все еще легко, не оставляя следов.
— Страшно?
— Нет, Мастер.
— Я могу снять повязку. Не испугаешься?
— Нет, Мастер.
— Не снимать или…
— Не испугаюсь. Пожалуйста, снимите повязку, Мастер.
Он дернул за узел и встал перед Диной.
— Смотри мне в глаза, сладкая. Только в глаза!
Он хотел видеть лицо своей Динь. Это такое наслаждение — наблюдать, как в глазах сабы плещется желание, как боль превращается в огонь. А во взгляде Дины было еще и обожание. Она словно говорила ему: «Я — твоя».
«Ты — моя, Динь-Динь. Отныне и навсегда».
Грудь — чувствительное место. Вскоре из глаз Дины потекли слезы.
— Плачь, сладкая. Это хорошо, плачь. И дыши в такт, отпусти себя.
Он переместился назад, продолжая порку. Ягодицам досталось больше, кнут уже не просто щелкал, он свистел в воздухе, пел свою песню боли. Дина стонала и плакала, но о пощаде не просила. И не попросит — Лео видел, как она принимает удары, как сжимаются ягодицы, как тело реагирует на боль. Дина так эротично извивалась, что он едва сдерживался, чтобы не взять ее, распятую и покорную его воле.
Нельзя. Это ее удовольствие. Лео чутко следил за ее состоянием, и при первых признаках сабспейса изменил ритм, нанеся несколько сильных и резких ударов. Дина шумно вздохнула и погрузилась в транс.
Лео отшвырнул кнут и быстро отцепил карабины на поножах и наручах, подхватывая свою девочку на руки. Она смотрела на него совершенно туманным взглядом, заплаканная, но абсолютно счастливая. Лео закутал ее в мягкое одеяло и понес наверх — обнимать и заботиться.