Доминант
Шрифт:
– А меня бесило выражение «пеняй на себя». Я его не понимала.
– А такое у тебя было: ноги вырву, спички повставляю?
Она рассмеялась.
– Нет, у меня другое было: на одну ладонь положу, другой прихлопну – мокрого места не останется? Я представляла себя маленькой точкой на ладони после этой экзекуции, ничуть при этом не переживая страха, но в упор не понимала, почему не останется мокрого места.
Настала очередь рассмеяться мне.
– Я тоже с этим выражением сталкивался! – восторженно воскликнул я.
Мы развеселились,
Я распахнул дверь и пригласил Наташу входить. Зашёл за ней и закрыл дверь на замок, переживая, что щелчок от закрывания замка внесёт в Наташу тревогу. Быстро скинул обувь, намекая, что обувь снимать следует, она стала снимать свою. До этого я гадал, придётся ли услышать от неё вопрос, снимать ли обувь, на что мне пришлось бы ответить, что я сказал в следующее мгновение.
– Я помогу, мне это ничего не стоит, только ты ничего не бойся. Это, как пример, что я буду делать впредь. А ты переживи этот момент сейчас.
Я опустился к полу и быстренько помог ей избавиться от полусапожек, поставив их аккуратно у стеночки – они у неё оказались симпатичные, лёгкие, ухоженные и приятные.
– А теперь иди сюда.
Я осмелился взять её за руку и повёл к стеклянной стене с видом на Ригу.
– О, господи, - остановилась она, не дойдя и до середины комнаты, - мне плохо.
– Всё хорошо, не бойся. Всё нормально, постой тут, сейчас пройдёт. У меня тоже самое было в первый раз, - старался ободрить её я. – Ну же, давай, ещё шаг. Я тебе говорю, не бойся. Мы окружены бетоном мощнейшей конструкции.
– Мне кажется, мы сейчас упадём прямо туда.
– Не упадём. Уже почти десять лет не падаем, и сегодня не упадём, - улыбался я. – Ладно, иди сюда.
Я повёл её из комнаты в столовую.
– Приготовлю нам кофе. Ты как, будешь? Очень вкусный, самый вкусный и самый настоящий.
– Давай.
– А ты пока подойди к этому окну, здесь ни так страшно.
Наташа стала приближаться к окну столовой, которое была меньше чем в гостиной. Собственно это и было настоящее окно. Но всё равно она остановилась сначала в метре от него, а потом стала вытягиваться, и постепенно приблизилась.
– Какое всё маленькое! – с детским восторгом воскликнула она.
– И как всего много.
– Ой, а там я живу.
– Пока кофе готовиться, может ещё раз в гостиную?
– Ай, подожди. Как всё видно: библиотека, «Латвия», а «петушок» не такой уж и высокий.
– Не «Латвия», а отель Рэдисон Блю, - съехидничал я.
– Ой, не умничай! «Латвия» и – «Латвия»!
– Наверно она от этого названия никогда не избавится, и никакое новое к ней не прилипнет. А ведь достойный и раскрученный брэнд, надо бы его в достояние нации, - размыслил со смехом я.
– А «петушок» высокий, просто пика теряется.
– Блин, и ты каждый день наслаждаешься таким видом?
Я изобразил удивление.
– Наталья, что за выражения?! – она показала мне язык (мммм, я б с удовольствием сошёл с ума, не сходя с места, если б мне удалось упросить её показать его ещё раз, только медленно). – Бывает и получше, - не оставил я её вопрос без ответа, думая о её розовом языке.
Я достал блюдца, ложечки, сахар, распечатал коробку конфет. Поднёс конфеты Наташе, она взяла одну.
– Вон салфетки, - указал я ей взглядом, - а конфеты я уношу в гостиную, так что, если ты захочешь ещё одну, придётся преодолеть препятствие. Кофе будем пить там.
Она состроила недовольно-довольную гримасу.
Вернувшись из гостиной, я стал устанавливать чашки с кофе на блюдца.
– Пошли?
Я стоял с двумя кофе. Наташа стала отходить от окна, но остановилась передо мной, игнорируя мой пропускающий её вперёд жест. Я цыкнул и с улыбкой двинулся первым. Зайдя в гостиную, обогнул диван и присоединил к лежащей на журнальном столике коробке конфет наши кофе. Наташа остановилась через метр от двери, смотря в раскидывающееся безграничное пространство за стеклянной стеной.
– Ты можешь перелезть через диван и сразу в него плюхнуться – сидя не так страшно, - попытался я её рассмешить. – Иди сюда, - сказал я поспокойней, когда обнаружилось, что ей действительно не до шуток.
Я протянул к ней руку, она дала повести себя за свою.
– Разглядывай кожу дивана, - улыбнулся я.
Уловленное ею боковым зрением отразилась паникой на её лице. Она даже побледнела.
– Согласись, уже лучше?
– Лучше.
Мы расположились на диване.
– Тебе станет легче, если я подойду ближе к стене или пока не стоит?
– Не стоит, мне даже неприятно подумать об этом стало.
– Хочешь, я тебя прямо с диваном разверну в противоположную сторону?
– Ты с ума сошёл?
Я рассмеялся.
– Шучу, шучу.
– Я от такого перемещения сознание потеряю.
– Шучу, шучу. Я ж тоже не перевариваю высоту, поэтому легко и представил, что ты ощутишь от таких слов. Этот скрежет, тяжёлое громыхающее перемещение, когда покажется, будто дом содрогнулся.
– Ой, хватит, хватит, - завизжала она, закрыв ладошками уши.
– Конечно. Давай сладеньким успокоимся, кофеинчиком взбодримся.
– Да, давай.
– Могу жалюзи опустить.
– Нет-нет, когда я ещё насмотрюсь таким видом?
– В следующую пятницу…
Я бросил вопросительный взгляд на её профиль.
– Что ты делаешь, когда ты чего-то не хочешь, но надо?
Как я испугался, если она своим вопросом имела в виду то, что я подумал. Да и что можно было подумать, услышав такой её вопрос, принимая во внимание, каков предмет обсуждения у нас сегодня происходит весь вечер? Я апеллировал к тому, что она неудачно выразилась или обращается ко мне за помощью по житейскому вопросу.