Доминанты
Шрифт:
– Мы все люди, только люди, со своими скелетами в шкафах. Слабые и беспомощные, самоуверенные, погрязшие в грехе беспросветной гордыни. Твоя мать родила тебя, но никогда не была настоящей матерью. Ты говорила, что она практически не кормила тебя грудью, не стирала пеленки…
– Да…
– Она так и не познала вкус материнства, не ощутила ответственность, не сроднилась с тобой так, как настоящая мать со своим детенышем. Импритинга не произошло. Она сама еще была ребенком, и единственное, чего хотела, – убежать от своей матери, найти защитника и спрятаться как можно глубже в любую возможную нору. Она слабая, не способная на подвиги женщина, сломавшаяся в той ситуации, в которой очутилась. Прими как факт, что она не сможет никогда стать истинной матерью. Время упущено,
– Я до сих пор не могу. Все надеюсь, что у нее откроются глаза, она поймет, как была неправа, и придет ко мне. И мы будем любить друг друга, как должны любить близкие, мать и дочь.
– Сколько лет ты надеешься? Не отвечай, это риторический вопрос. Я и так знаю. Пойми, ни твоя бабушка, ни твоя мать никогда уже не станут тебе близкими и родными. Твоя бабушка на пороге смерти, ей некуда идти. Даже если бы она могла признать свои ошибки, она бы их не признала. Сложно принять, что ты свою жизнь прожил бездарно, в собственноручно созданном аду, куда вовлек и тех, кто оказался на одной с тобой орбите. Тебе было бы легче, знай ты, что она мучается?
– Да. Тогда бы я простила ее.
– А ты прости ее так, без этого знания. Достаточно того, что ты понимаешь, как глупо она растратила данную ей жизнь. Да, она лечила больных, кого-то спасла от смерти, но при этом планомерно убивала и калечила своих родных. Что может быть хуже и страшнее? Если есть сансара, бесконечный круг перерождений, значит, в следующей жизни, она испытает на себе что-то подобное тому, что испытали по ее вине ее дочь и ты. Возможно, тогда ее душа очистится и сможет перейти на новый уровень. Если же следовать другой религиозной традиции, ей тоже придется несладко. Ты этого хочешь?
– Нет, Максим, не хочу. Мне ее жаль. Она любила меня, как умела, и с этим ничего не поделаешь, пусть ее забота и воспитание и принимали такие извращенные формы.
– Вот именно. Тебе придется отпустить данную ситуацию, если ты хочешь наслаждаться каждым днем своего существования на этой земле и сделать счастливым сына. Когда ты страдаешь, ребенок чувствует это, пусть и подсознательно. Ты чаще раздражаешься, плачешь, а это вредит ему в той или иной степени.
– Ты прав. Но я не знаю, как мне освободиться. Я пробовала, не получается.
– Аутотренинг, разные техники. Мы с тобой еще поработаем. Это все слишком долго сидело у тебя внутри. Я дал тебе флешки со статьями, завтра ты получишь интервью. Я позвоню. У меня скоро начнется другая встреча.
Максим поцеловал меня в лоб, как маленькую, и заботливо утер одноразовым платком мои влажные от слез щеки. Я допила холодный кофе и, попрощавшись, вышла из кабинета. Надо было забросить его статьи на работу, чтобы начальство не сочло меня совсем уже бесперспективной сотрудницей, и привести в порядок мысли и чувства, попытаться зализать открывшиеся старые раны. И я опять ничего не рассказала ему о расставании с мужем. Это тоже больная тема. Моя благодарность Максиму за то, что он не стал овладевать мной, уже испарилась, а на смену ему пришел тревожный вопрос: «Почему не стал?». Боялся, что вернется секретарша, или он уже получил, что хотел, и больше я ему не интересна? Он так быстро превратился в наваждение, вихрем ворвавшееся в мою жизнь, что это хоть и пугало, но и притягивало одновременно. Я приказывала себе собраться с мыслями, прочистить мозги и посмотреть на ситуацию со стороны. Тщетно.
Личный дневник Максима
Вашу мать! Она так меня возбудила историей с Юркой, что я с трудом сдержался, чтобы не отыметь ее снова прямо в кабинете. При этом я чувствовал себя отчасти и ее отцом, стремящимся к инцесту, и супругом, и влюбленным, потерявшим голову идиотом! Все мое хваленое самообладание перед этой женщиной готово испариться напрочь, вовлекая в пространство некоего священного безумия. Самое смешное, что я не хочу отказываться от этого подарка судьбы, несмотря на его
Глава 7. Молот ведьм
Добытые мной статьи Фастовского привели моего шефа в благодушное состояние, и тот факт, что интервью будет только завтра, нисколько его не огорчил. Барабаня по столу короткими мясистыми пальцами, он резюмировал:
– Хорошо, милочка. Я доволен. Вы можете прислать мне интервью на е-мейл, а пока посмотрите следующее задание про открытие Московского международного автомобильного салона в Крокус Экспо. Кстати, я бы хотел, чтобы еще посетили «Тюнинг-шоу».
С этими словами он внимательно посмотрел на мою грудь, будто оценивал качественность моего собственного тюнинга. Увы, мой естественный бюст не выглядел столь впечатляющим, как у некоторых силиконовых красоток, так что начальник со вздохом отвел глаза в сторону.
Уладив рабочие моменты, я незаметно смылась, благодаря судьбу за то, что на работе могу появляться изредка и лишь по необходимости. Это позволяло мне не слишком сильно бороться с офисным планктоном за место под солнцем, не ввязываться в их игры с очередным пси-доминированием и практически избавляло от сплетен. Коллеги не пытались активно навязываться с задушевной дружбой, что меня вполне устраивало. А сейчас мне больше всего нужно было разобраться в себе и своих чувствах, в том, что же это со мной и вокруг меня творится.
Ощущение того, что я как кэрроловская Алиса попала в какую-то странную и абсурдную историю, не проходило, да что там! – мне стало казаться, что я попала в нее с самого рождения. Я провалилась в кроличью нору, угодила в зал с множеством закрытых дверей, куда безуспешно пыталась вломиться, а потом очутилась в море из собственных слез. Я постоянно то вырастаю из своих собственных штанишек, то уменьшаюсь до состояния ребенка, снова и снова попадая в очередную уродливую зависимость. Время от времени я играю в ежиный крокет или беседую на «Безумном чаепитии» со странными персонажами, язык которых не понимаю в принципе. Проблема в том, что я не знаю, какой гриб или пирог съесть, какую трубку выкурить и какие капли проглотить, чтобы вернуться в свои нормальные размеры и выбраться из непонятного мне измерения в реальный мир. В голове сами собой начинают слагаться стихи:
Алиса играет ежами в крокет,Поможет ей в этом червонный валет,Но нету здесь правил, всему вопрекиВ награду лишь смерть обретут игроки.Чур, меня, чур! Это все жара. Это жара обжигает своим горячим дыханием кожу, и капельки пота, щекотно струясь, сползают все ниже и ниже. Между ног становится горячо, и я вспоминаю, что специально не надевала сегодня белья. Сейчас мне от этого несколько дискомфортно, и я решаю зайти в ближайший магазин, чтобы исправить неудобство. Слава богу, что там мне попадается не амебная продавщица, а милый женоподобный мальчик, услужливый и хорошо разбирающийся в ассортименте. С ним удобнее и гораздо приятнее общаться, и он совершенно не удивляется тому, что оплатив чек, я снова ныряю в кабинку. Надевая изящное кружево, не могу удержаться от соблазна, и пальцы ныряют во влажную кудрявую поросль, томящуюся ожиданием чуда. Накрывает мгновенно, и я выхожу из своего закутка на подгибающихся ногах. Мальчик ласково улыбается и приглашает заходить еще. Неожиданно приходит решение: поеду к Соне – метаться в квартирной тюрьме, от стены к стене, просто нет сил.