Домовёнок
Шрифт:
– Там кто-то есть! Мне же в табло не от святого духа прилетело? – кричал на неё Мишка.
Тут из темноты спальни вылетел цветочный горшок и разбился о стену над головой Александры. Она взвизгнула, отпрыгнула в сторону и побежала к входной двери. Мишка улепётывал следом, пытаясь ухватить её за кофту, будто боялся, что Саша сбежит и запрёт его тут наедине с неведомым ужасом.
Задыхаясь, они выкатились на лестничную площадку. Александра в панике уронила связку ключей. Мишка захлопнул дверь и прислонился к ней, удерживая. В этот момент что-то с жуткой силой ударило изнутри
– Сашка! Он ломится!
Она нашла нужный ключ, трясущимися руками не с первого раза попала в скважину. Дверь дёргалась, и они вдвоём навалились на неё, чтобы закрыть и провернуть ключ в замке. Потом прислушались, с той стороны ни единого звука больше не доносилось.
– Саш, может быть полицию вызвать? Ну, к тебе же в дом кто-то проник?
– Сама разберусь! – цыкнула на него Александра. – Поехали к тебе.
А сама в это время лихорадочно соображала:
«Квартиру надо продавать как можно быстрее. Утром же позвоню агентше, потороплю!».
Большая удача?
Олег Кириллов считал, что им действительно повезло. Так удачно подвернулась эта квартира: и до работы ему тридцать-сорок минут на машине, и вся семья разместится с комфортом. Они с Ксенией в большой комнате, дочери – девичью светёлку и для тёщи свой уголок, чтоб глаза не особо мозолила.
Смотреть вариант ездил один. С самого начала их совместной жизни Кириллов всё решал сам, точно зная, что для семьи лучше. С агентом, занимавшейся продажей недвижимости, приехала хозяйка, молодая девушка, троюродная внучатая племянница предыдущей владелицы.
Дом старый, серийный, построен в конце восьмидесятых, зато район зелёный и обжитой. В планах было подобрать именно крепкую вторичку, чтобы по минимуму вкладываться в косметический ремонт. Их этаж верхний – двенадцатый. Кириллов посмотрел в окно на соседние дома и обернулся к хозяйке, с сомнением кивнув на потолок:
– В дождь не заливает? Крыша не течёт?
– Нет, что вы! Вот сколько жила с бабушкой, ни разу никаких аварийных ситуаций не было. Раза два было, что интернет тормозил, и свет максимум раз в год отключают. Тут все коммуникации с прежних времён, но всё работает, – заверила его Александра.
– А почему продаёте?
– Мне одной места многовато, квартплата в копейку влетает, и с уборкой замучаешься. Да и жених хочет, чтоб мы переехали. Купим что-нибудь поближе к его родне, – чистосердечно заморгала молодая хозяйка. – У меня тут подруги остаются, буду у них ночевать, как приеду бабушку навещать. Она в лечебнице на Левом берегу.
– Помешалась? – наклонил голову Олег.
– Да, совсем сдала Вера Кузьминична. Заговаривалась, даже подралась со мной. Возраст, что поделать. Я приезжаю, лекарства привожу, с врачом на связи постоянно, – вздыхая, с постным видом перечисляла Александра.
«Врёшь, вертихвостка, глазки-то бегают. Вытурила бабулю в больничку, а сама хатку к рукам прибрала. Ох, шустра девка! Но по выписке-то всё чисто, самое главное. Она единственный собственник, бывшая владелица выписана в учреждение, состоит на попечении государства. Рисков никаких. А предложение выгодное!».
Олег сделал ещё круг по опустевшим комнатам, сделал фото на телефон, чтоб послать жене. Самая светлая комнатка – Инне. А та, что на северную сторону, для Галины Петровны. Тёща будет у дочери на глазах, с внучкой рядом, и по хозяйству на подхвате.
«Нет, торговаться не буду, а то начнёт упираться. Она тут мебели и техники оставляет сотни на четыре тысяч, это минимум. Не в моём положении привередничать и воротить нос. Надо брать!».
Им при переезде достанутся встроенные шкафы в коридоре, большой раскладной диван и кресло-кровать в зале, шкаф-купе и книжный стеллаж-стенка, в маленьких комнатах – комоды, тахта относительно новая, есть письменный стол и добротные стулья. Кухонному гарнитуру и чистенькому ремонту не больше трёх лет. Сантехника блестит и действует. Балкон застеклённый, не захламлён. Вообще, редкостные простор и чистота для стариковского жилья. Может быть дело в этих бумажках, что наклеены на всех дверях.
– А это что за перечень? – указал Кириллов на белые листы с надписями, намертво закатанные под термоплёнку.
– Бабушка наклеила. Давно уже. Чтобы не забыть, наверное, – скованно двинула плечами хозяйка, пытаясь изобразить равнодушие. – За порядком следила, сами видите. И в сказки про домовых верила. Может быть, и квартиру не запустила, потому что правила всегда перед глазами.
«Пункт первый. Утром оставлять завтрак для Домовёнка. Пункт второй. Вечером ежедневно выносить мусор на помойку. Пункт третий. Хотя бы одно из окон должно быть ночью открыто», – прочёл Олег аккуратные строки, выведенные округлым крупным почерком, и усмехнулся. – «Не самые бредовые установки, надо признать, в целом-то. Ничего сложного. Разве что на завтрак для домового скорее тараканы соседские сбегутся! Эх, убрать бы эту хрень, да без следов не ободрать, а двери новые, жалко, красивые!».
– Ну, что же, нам это очень подходит. Торговаться и перебирать мне некогда. Давайте согласуем, когда сможем собраться в банке, чтобы всё оформить и подписать.
Кириллов протянул руку Александре, она пожала в ответ. Олег прогнал подальше смутное беспокойство от того, с каким нескрываемым облегчением она вздохнула, обрадовавшись лёгкой продаже.
Ипотечный кредит распределили на пятнадцать лет, так ежемесячный платёж меньше. Первоначально Кириллов внёс две трети цены. Сумма подъёмная – выручила продажа прежней квартиры в далёком пригороде. И мать жены продала чуть запущенный земельный участок с хлипким домиком. Как раз почти хватило на новое жильё, где смогут разместиться все домочадцы.
Олег получил от Александры три комплекта ключей, и через неделю Кирилловы все вместе приехали по новому адресу жительства. Поднимались в лифте, женщины волновались и нервно перешучивались. А Олег ожидал их восхищённых возгласов, когда они увидят, что он приобрёл для семьи.
На площадке Кириллов зазвенел связкой, отыскивая нужный ключ. Галина Петровна ахнула, взмахнула полами горчичного плаща и ухватила зятя за рукав:
– Подожди! Надо же кошку вперёд пустить. Чтоб новоселье удалось. Это ж традиция. Иннусь, давай сюда Мюру.