Домой Не По Пути
Шрифт:
– Думаешь?
– Я знаю. Мнение человека не размахнется и не ударит тебя по лицу. Они могут тут целый вечер накручивать себя и сплетничать, но как это на тебе отразится? Забей, Бекки, ты живешь один раз. И, поверь, не все встречают таких парней, как Шон. Воспользуйся этим, ты никогда больше не будешь здесь, никогда больше не будешь такой же молодой и красивой. Жизнь пройдет. Моменты неповторимы.
– Я боюсь.
– Кого? Меня? Людей в зале, которые локти кусают?
– Я боюсь, что поступаю неверно. Возможно, Шон заслуживает...
– ...прекрати, - обрываю я, - никогда не говори
– Хочу.
– И ты любишь его?
– Да.
– Тогда наплевать на все.
– Я вдруг улыбаюсь и подхватываю девушку под руку.
– У нас с тобой есть дела.
– Какие дела?
– Удивляется Ребекка, когда я начинаю тащить ее в сторону навеса.
– Ты выбрала песню, под которую будешь плясать перед всей этой злобной толпой?
– Что? Нет, конечно. Издеваешься? Я не хочу.
– Хочешь.
– Нет.
– Что ты потом вспомнишь, Бекки? Как ревела в терновнике, а? Еще книгу об этом напиши. Но лучше - утри всем им зад.
– И что ты предлагаешь?
– Осторожно интересуется она. Ее голубые глаза горят от ужаса и предвкушения. Внезапно я понимаю, что заблуждаться в человеке, так же просто, как и проспать утром, потерять перчатку или набрать неверный номер. Мы делаем все эти вещи случайно. Вот только ошибаясь в человеке, мы подставляем не только его, но и себя.
– "Dancing queen". К счастью, слова этой песни мне знакомы.
ГЛАВА 9.
Я смотрю на то, как Ребекка танцует с мужем под навесом, как ее взлохмаченные волосы больше не уложены в пучок, а свисают с полноватых плеч и прыгают в стороны, отражая огоньки светомузыки и свечей. Ее лицо пунцовое, но теперь от усталости. Бекки больше не боится, держится за руку Шона так, словно никогда не упустит. У него в глазах нечто незнакомое мне. Сияние. Парень видит не толстую, зажатую девушку, а мечту. Мне вдруг кажется, что я ничего не понимаю в жизни. Они настолько разные, но взгляды у них одинаково завороженные, дикие, живые. Почему? Что их сблизило?
– Ты отлично поешь, - неожиданно говорит знакомый голос, и я оборачиваюсь. Уилл облокачивается о мой стул. Вид у него уставший, а на лице по-прежнему гуляет ухмылка. Не знаю, откуда он в себе силы находит вечно растягивать губы и казаться счастливым.
– Обычно пою.
– Нет, круто поешь.
– А ты круто играешь на установке.
– Так и есть, - на выдохе парень присаживается на скрипящий табурет и подвигается ко мне почти вплотную. Я больше не смотрю в зал. Перевожу на него взгляд и сглатываю, не понимая, чего это Уильям так на меня уставился.
– Ты невероятно поешь, птенчик.
– Ты пытаешься сделать мне комплимент?
– Возможно.
– Можешь не стараться.
– Я вновь гляжу на танцующую пару. Тэмми, Кори и Джесси до сих пор пытаются играть, но вид у них измотанный. Я и сама еле разговариваю. Горло у меня саднит и пылает, будто бы я проорала несколько часов на холоде.
–
– Не понимает Уилл и усмехается.
– Я не помню девушек, которым бы это не понравилось.
– А ты делаешь девушкам комплименты? Хм, мне казалось, ты сразу принимаешь с ними душ в мотелях. Это больше на тебя похоже.
– Ты не в настроении?
– Точно.
– И что послужило тому причиной?
– Взгляни на них, - машу в сторону Бекки и задумчиво хмурю брови. В груди у меня становится так горячо, что даже больно. Отвратительное ощущение.
– Я не понимаю.
– Чего, птенчик?
– Что с ними не так? Ребекка - милая девушка, и Шон, наверняка, хороший парень, но что заставляет их так смотреть друг на друга?
– Как?
– Ты не видишь? У Бекки глаза горят, а этот ее парень..., просто присмотрись, вон, иди сюда, - притягиваю Уилла к себе и вновь указываю на парочку, - гляди, как он нежно прикасается к ее коже. Он каждые несколько секунд проходится пальцами по ее плечу. И делает он это так медленно, так осторожно, что в этом его действии больше чувств, чем во всех словах мира. Я вижу электричество. Искры отскакивают от подушечек его пальцев. Я не понимаю. Он смотрит на нее иначе, а она тянется к нему, кладет голову на плечо, но не так, словно устала или хочет опереться. Бекки нуждается в нем. Он нужен ей.
– Почему тебя это так удивляет?
– Людям не нужны другие люди.
– Ты не права.
– Права. Люди сами по себе, все. Люди предают, люди делают больно. Нельзя просто взять и довериться человеку, в нашей природе обманывать.
– Иногда люди хотят обмануться, верят в то, чего нет.
– Но у них оно есть.
– Я продолжаю глазеть на Ребекку.
– Уилл, между ними магия, я не верю в это, я чушь несу, и ты должен меня остановить. Но как можно отрицать то, что у меня перед глазами? Посмотри, как покорно он облокотился о ее плечо. Его голова лежит на ее макушке, и в этом нет слабости. В этом столько личного.
– Он ее любит.
Я усмехаюсь. Закатываю глаза, а когда вновь смотрю на парня, то понимаю, что он на меня так пристально глядит, что кожа воспламеняется. Мне становится неловко.
– Что?
– Не понимаю я и передергиваю плечами.
– Чего ты уставился?
– А ты чего смеешься?
– Я не смеялась. Просто когда ты начал говорить о любви, я отключилась.
– Вот как. Все еще не веришь в любовь?
– Звучит, как название дерьмовой песни.
– Я до сих пор хочу узнать, какая твоя любимая книга.
– Ты еще помнишь об этом? Классно. Ну, узнаешь когда-нибудь.
– И когда же?
– Когда уберешь с лица это самодовольно выражение. Но что-то мне подсказывает, что по-другому ты не умеешь.
– Зачем же мне его убирать? Ты влюбишься рано или поздно, а я хочу выглядеть так, словно выиграл охренительное пари.
– Уильям поправляет взлохмаченные волосы.
– Тебе ведь еще не приспичило дать заднюю, верно?
– Не надейся, птенчик.
– Дергаю уголками губ и смотрю на парня, наконец, позабыв о том, что не давало покоя несколько минут назад.
– Я дам заднюю только тогда, когда ты проревешь столько дней, что мне тебя жаль станет.