Дон Педро
Шрифт:
Первым делом Брехт решил переехать. И ничего не вышло. В Политбюро землю выделили аж в пяти километрах от центра. Вообще Кызыл только назывался городом. Населения тысяч девять. Большая, а, вернее, длинна деревня в две, а где в три улицы вытянутая вдоль реки. На километры вытянутая. В каждом доме у русских полно живности. Петухи орут весь день. Коровы мычат. Лошади ржут. Вокруг домов большие приусадебные участки, куда «горожане», не стесняясь, вбухивают птичий, свиной и коровий навоз. В результате, с непривычки, пройти по улице Ленина, по которой ещё гоняют на пастбище скотину, в том числе и коз, просто невозможно. По колено в дерьме и грязи. А со всех сторон идёт
А ещё хлеба или муки днём с огнём не найдёшь. Вот домочадцы и дулись на полковника. Завёз в Таракань эту самую. И их тут тьма. Тьма-таракань.
Событие двадцать девятое
На маленьком плоту Сквозь бури, дождь и грозы… Ну и пусть Будет нелёгким мой путь, Тянут ко дну…Ю. Лоза.
Почему нет насаждений вдоль улицы, поведал, протрезвев на следующий день, полномочный представитель Родины. Его предшественник пытался перед домом, как раз, черёмуху посадить. Ровно один день жила. Потом прошло стадо на выпас за де… за Столицу и козы съели под корень молоденькие кустики черёмухи. Прямо в центре столицы и съели. Нужен палисад. Или палисадник? Как правильно? А для него нужен штакетник, а для него нужна пилорама, а для неё нужно электричество и оборудование. Откуда?
Брехт про хлеб уже звонил Дворжецкому. Тот обещал привезти муку и пекаря на рассаду. И исчез. Пришлось напомнить о себе.
– Иван Яковлевич, я тут со знающими людьми пообщался, не просто всё.
– Что не просто?
– Логистика. – Ну, сам этому слову выучил.
– Подробнее.
– Железная дорога идёт через Красноярск и Иркутск. От обоих городов до вашего Кызыла только стёжки, да тропки. И расстояние в шестьсот километров.
– Абрамыч, ты мне-то не рассказывай. Сам три дня из Красноярска добирался. Это ещё хорошо полуторку резвую выделили. И то пришлось в поле ночевать. Думали, малые простынут.
– Вот и я про это…
– Стой. Матвей Абрамович. Брось все дела и найди мне нашего главного лётчика. Сашку Скоробогатова. Пусть через час перезвонит. – Все же телефон это прогресс. Хорошо недавно провели в столицу Тувы линию из Красноярска, точнее из Абакана. До него уже была телефонная связь.
Перезвонил.
– Александр. А скажи мне, положа руку на сердце, пройдёт наш Аэроплот шестьсот километров в одну сторону по реке против течения, а потом столько же назад, но уже сам понимаешь, по течению.
– Пройдёт. Только механик не помешает с запчастями. А что везти? Сколько? – решительный толстячок.
– Что везти? Муку, оборудование для пекарни, ну, там формы всякие. Пекаря с семьёй и утварью. Механика, сам говорил. Да, ту пилораму, что мы с тобой смастерили и станок, чтобы оцилиндрованное бревно делать, который во втором ангаре простаивает. Электрика, ну или слесаря разбирающегося, чтобы всё это подключить. Семью человека, который на этих агрегатах работать будет. – Нда. Много.
– Много. Тогда нужно оба-двое Аэроплотов
– Выходит оба-два. Начинай разбирать. Разберёте в ящики, сколоченные из штакетника, упакуете и в вагон. Там дальше Дворжецкого забота. Гоните до Красноярска, там разбираете ящики, собираете Аэроплоты и грузитесь. По Енисею километров пятьсот – шестьсот, так-то ближе, но река петляет. Здесь разгружаетесь, налаживаете производство и плывёте назад. К тому времени Дворжецкий привезёт два наших самодельных трактора в Красноярск, корейских переселенцев с пожитками, ну и, так понимаю, опять горючку с маслами. Грузитесь снова и ещё один рейс. Потом третий рейс только с переселенцами и семенным зерном и картофелем. Да, чуть не забыл, вы там мотоцикл с коляской один тоже положите в первый рейс. Ясна задача?
– Так точно, тащ полковник! А вы к нам вернётесь? – голос жалобный.
– Что Баграмян обижает?
– Нет, Христофорыч мужик с понятием. Скучно с ним только. С вами, вон, постоянно приключения, да и орден на груди. Герой прямо, на себя в зеркало смотрю и не верю.
– Думаю, что раньше, чем через два года не появлюсь. – Да, если вообще живым буду к тому времени. Интересно, будет Халхин-гол? Японцы вообще народ настырный, подождут, подкопят сил и опять попробуют. Там Монголия. Русским далеко добираться. От той же Маньчжурии более двухсот километров. Точно попробуют. А потом ещё Финская. Хорошо бы в обеих заварушках силами полка поучаствовать.
Знаменитый переход по Енисею, который по понятным причинам не попал на столицы центральных газет, был, тем не менее, примечателен. На обоих плотах стояли самолётные двигатели М11 мощностью сто лошадок. Работали они на взлётном режиме, кроме того у бензина, с добавкой спирта, октановое число было гораздо выше, чем у обычного, потому можно без натяжек и сто тридцать лошадок посчитать. Плот – это ведь тоже только название такое. На самом деле это катамаран размером восемь метров на три с половиной. Даже кабинка для пилота небольшая есть, в виде скворечника. Продлилось путешествие от Красноярска до Кызыла четыре дня. Один раз попали под приличную грозу и сильный ветер, Енисей прямо штормило. Добрались загорелые и уставшие. Против течения руля плоты слушались так себе. Часть муки замочили. Полиэтиленовых мешков ещё нет, а один брезент сорвало, его выловили и снова укрыли, но вода успела попасть.
И началось. Брехт практически бросил армией заниматься, занялся строительством. Нужно дом себе построить. Нужно пекарню с хлебным магазином возвести, нужно лесопилку построить. Потом к ней пристроить токарный цех, где из дерева делали в основном оцилиндрованное бревно, а если это верх хлыста и там диаметр не позволяет, то всякие красивые балясины и черенки для лопат, мотыг и прочего сельхоз инструмента.
Потом стали корейские переселенцы прибывать и им нужно дома строить. Прямо закипела жизнь в столице Тувы. Выяснилось, что кирпича тут тоже никто не делает. Так, саман для себя. Пришлось ещё один рейс до Абакана организовывать за кирпичом. Нужно же и в доме и в бане печи воздвигать. И не себе только – корейцы попались ушлые и себе такие дома тоже захотели. Жили до этого в землянках под Владиком, а тут раз и в баре сразу. Ну, мы в ответе за тех, кого приручили (фр. «Тu deviens responsable pour toujours de се que tu as apprivoise»). Пришлось в Абакан ещё два рейса делать. Так что назад плоты не ушли. Бросили их в Кызыле, ресурс двигатели выработали полностью. Уже и не отремонтируешь, легче новый добыть.