Дон Педро
Шрифт:
Так вот, бросил Брехт политикой заниматься и уступил пальму первенство прозябающему до этого на вторых, а то и третьих ролях товарищу Богданову. У этого мать его пропагандиста-интернационалиста гораздо лучше получалось внушать товарищу Солчаку коммунистические ценности. Одного хоть добился – людей перестали загонять в колхозы и даже по слухам (от Богданова, поди, проверь, правда это или очередное «головокружение от успехов») из Монголии вернулись несколько тысяч аратов. Опять пасут своих лошадей и коз с яками в долинах, что на юге Тувы. Там ещё как узнать, где Монголия начинается, а где Тува заканчивается, степь и ни одного пограничного столба.
Сам Иван Яковлевич
Диверсионная учёба тувинцам понравилась. Брехт, смотря, как тренируется несколько сотен человек метать нож, в усы улыбался, в 1942 году на фронт уедут первые двести добровольцев из Тувы, а всего за годы Великой Отечественной их будет почти восемь тысяч, то есть, чуть ли не всё мужское дееспособное население. Так вот, Брехт, наблюдая за тренировками пластунов, точно понимал, что немцам придётся не сладко, все его ученики явно попадут в разведку и будут резать по ночам караулы немецкие и таскать языков, а не как в реальной истории попадут в танкисты. Чего разведчику и кавалеристу делать в танкистах. Ну, если только из-за маленького роста их туда набирали. В танке особо не развернёшься, как, кстати, и в самолёте, и в подводной лодке. И на все эти воинские специальности «специально» отбирают низкорослых. Место в технике экономят.
Разведчиков специально подготовленных никто кроме Брехта и Светлова толком не готовил, сами потом организуются по ходу войны и будут нести огромные потери из-за слабой подготовки. Вот теперь – почти четыре сотни подготовленных добавится.
Событие тридцать второе
– Умеешь на трубе играть?
– Нет.
– Плохо.
– Ну, если надо плохо, то, пожалуй, умею.
Случилось это ещё осенью. Разучивали с эскадроном песню. Ту самую, где: «Мы красные кавалеристы и про нас…», а мимо со свитой своих родичей и министров проезжал куда-то на юго-запад сам Первый секретарь ЦК ТНРП Солчак Тока. Услышал глава республики песню, посмотрел, как эскадроны дружно по четверо в ряд проезжают по полю и захотел организовать парад. Нет, парады на 7 ноября в республике и так проводились, но неровным строем проедут кавалеристы, и за ними, переваливаясь на ухабах, тачанка, и всё действо. А тут поют и строем ездят. Красота.
Провели парад, спели, дружно коверкая слова, марш кавалеристов или Будённого. Брехт даже его перевёл с помощью бурята незаменимого Раджа Капура на тувинский язык и поменял там кое-какие имена. «Будённого» поменял на Тока. «Веди, Будённый, нас смелее в бой!» – получилось: – «Веди товарищ Тока нас смелее в бой». Ещё там Ворошилов фигурировал в оригинале, тоже убрал и поставил
Народу, а особенно членам политбюро, стоящим на трибуне, песня и сам парад страшно понравился. Ходили, обнимались все по очереди с Брехтом. Главное, что этим дело не закончилось, и на вечернем банкете сияющий товарищ Тока торжественно, под улюлюканье, вручил дорогому советскому брату орден, который назывался «Орден Республики ТАР».
Орден молодой совсем, всего год как утверждён. Брехт получил награду за номером восемь. Первое награждение орденом Республики ТАР было приурочено к празднованию 15-летия образования Тувинской Аратской Республики. 31 июля 1935 года «за заслуги в борьбе против внутренних и внешних врагов тувинского народа, за руководство партизанскими отрядами, сплочение аратских масс вокруг партии и правительства ТАР, за руководство народным хозяйством и культурным строительством страны» высшей наградой республики были отмечены 7 человек. Ордена сделали на Ленинградском монетном дворе и двести пятьдесят штук передали послу братской республики.
Интересная вещь произошла на следующий день. Вообще, Брехт заметил, что между Монголией и Тувой почти война, хоть обе страны фактически пытаются чего-то построить по образу СССР, и обе обзывают себя строителями коммунизма. В пограничных же районах на юге идёт практически настоящая война. И Тувинцы в целом побеждают. Вооружённая винтовками и даже пистолетами тувинская молодёжь сбивается там в банды и, заскакивая на территорию Монголии, угоняет у монголов скот. Называется это действо – баранта – древняя тюркская традиция скотокрадства. Но не о ней речь. В Кызыле есть представительство МНР. Их глава подошёл к Ивану Яковлевичу после приёма на следующий день, ткнул пальцем в орден и сказал на хреновом русском: «Я такая хотеть». Ну, в корень оборзели младшие братья! И ведь по шапке не дашь. Дипломатический скандал – Послы великих держав подрались. Да, даже не пошлёшь по матушке, обидится и донос напишет. В СССР доносы любят.
– И что, я должен отдать? – изобразил суровость Иван Яковлевич на челе. Губы поджал, брови домиком поставил. Ну, как Киса Воробьянинов прямо, который из фильма Леонида Гайдая.
– Песнь! Петь! Монгол!
– Фух, – отпустило. Оказалось, что товарищу монгольскому нужен не честным воровством песни заработанный орден, а перевод этой песни на монгольский язык и разучивание её со всем составом представительства, то есть, с пятью монголами. Ну и имена тоже поменять на Сухэ-Батора. И обязательно нужно отметить, что Чойбалсан теперь тоже маршал.
– Так я же не знаю монгольского языка, – пытался отнекиваться Брехт.
– Я знаю, – сунулся под руку Раджа Капур, он же переводчик советского представительства – Агвандондог Дашижамса Ранжур, он же – Армагеддон.
Пришлось потратить два часа на перевод, и потом пять дней на разучивание песни с товарищами из МНР. Брехт уже давно забыл об этом творчестве. Монголы в Представительстве поменялись. И вот уже весной 1937 года подходит к нему новый глава дипмиссии Монголии и на чисто монгольском языке чего-то торжественно вещает. Похлопал по плечу, поклонился по-китайски и ушёл. На счастье рядом был великий толмач Раджа Капур.