Доннерджек

Желязны Роджер Джозеф

— Алиса, мне представляется, что данная тема не совеем приятна Амбри, — Мама! Речь идет о разумной личности, которая находится в рабстве и подчиняется капризам своего создателя! Я думала, тебе не все равно…

— Мне не все равно, но я не понимаю, каким образом наши разговоры помогут Амбри…

Ее пылкую речь прервал взрыв хохота Амбри. Алиса удивленно обернулась, а у Лидии сделался раздраженный вид.

— Амбри, ты чего так развеселился?

Призрачный Волынщик затерянного легиона Небопы посмотрел на свою жену.

— Извини, дорогая, но Алиса так похожа на тебя в ее возрасте — в особенности когда

она рассердилась… Смотреть, как вы друг с другом спорите, — все равно что наблюдать за тем, как ты ссоришься с зеркалом.

К Лидии моментально вернулось чувство юмора, и она улыбнулась. Быстрый ум Алисы мгновенно ухватился за речь Амбри, отыскав в ней новое доказательство теории, которую она уже некоторое время обдумывала.

— Вы давно знакомы с моей мамой?

— Да, очень давно.

— Мы и в самом деле похожи?

Амбри помолчал, переводя взгляд с одной на другую!

— Если не обращать внимания на мелочи — у тебя короче волосы, мне кажется, Лидия была более худой, — вы спокойно могли бы быть близнецами. Впрочем, некоторая разница между вами все-таки есть, хотя не на физическом уровне. Полагаю, стоит вам заговорить, тот, кто знаком с вами обеими, никогда вас не спутает.

— Вот как?

— Лидия была спокойнее, немного менее сложной. Увидев ее, я подумал, будто она пытается спрятаться от окружающего мира внутри самой себя.

— А еще у меня были прыщи, — вдруг добавила Лидия. Потом, нахмурившись, спросила:

— Амбри, когда мы встретились в Вирту, у меня была другая внешность. Откуда ты узнал, как я на самом деле выгляжу?

— Я, конечно, потерял с тобой связь, когда ты вернулась в Веритэ, любовь моя, зато спокойно мог изучить старые файлы. Впрочем, когда вы с Алисой спорили, меня поразило ваше сходство на уровне личности — точнее, силы характера, внешность тут ни при чем.

Алиса сделала глубокий вдох и задала вопрос, который пришел ей в голову в самый момент:

— Вы мой отец?

Ответ последовал мгновенно, без тени колебаний. Легкая улыбка тронула губы Амбри.

— Да, Алиса, я твой отец.

В течение нескольких секунд Алиса Хаззард не знала, что сказать и как себя вести. Она посмотрела на привлекательного бородатого мужчину, затем перевела взгляд на мать.

Лидия потянулась к Амбри и взяла его за руку.

— Алиса, медики скажут тебе, что такое невозможно… что жители Веритэ и Вирту не могут иметь детей. Но я твердо знаю, что меня отправили в Вирту отдохнуть, а я встретила здесь очень милого человека и полюбила его. Вместе мы зачали ребенка, который появился на свет в Веритэ. Прочитай мои медицинские карты, мудрые рассуждения и теории на тему о психосоматической реконструкции и партеногенезе — если захочешь, конечно. Они точно, насколько это вообще возможно, отражают суть того, что со мной произошло. Однако для меня Амбри всегда оставался мужем и твоим отцом.

Чтобы немного справиться с переполнившими ее смешанными чувствами, Алиса нацепила на лицо задумчивое выражение, которое обычно приберегала для Линка Крейна.

— Мне кажется, — сказал она, размышляя вслух, — что приемный ребенок становится родным для людей, которые взяли его в свою семью и вырастили — и в данном случае генетика не имеет никакого значения. А мне всегда хотелось иметь папу… да и Амбри мне нравится… Мам?

Смахнув

несколько слезинок, которые помимо ее воли текли по щекам, Лидия обняла дочь.

— Тебе нравится Амбри?

— Как ты думаешь, я бы сказала, что он мне нравится, если бы дело обстояло иначе? Лидия рассмеялась:

— Нет, Алиса, только не ты. Ты никогда не отличалась тактичностью.

— Я предпочитаю считать себя честной! — Алиса гордо выпрямилась, сделав вид, будто возмущена словами матери, и оказалась совсем рядом с Амбри. Так они стояли некоторое время, обнявшись втроем.

Потом долго сидели и молчали, и каждый радовался тому, что момент откровений прошел, и пытался понять, что ждет их в будущем.

Радуясь драматическим событиям, развернувшимся в самом сердце ее владений. Хранительница принялась бросать в воздух лепестки цветов и попросила птиц исполнить несколько праздничных арий.

В Стране За Северным Ветром шли дни, дни, наполненные чудесными открытиями, пикниками, долгими разговорами, а порой и спорами. По взаимному согласию Алиса и Амбри решили, что она будет называть отца «Амбри», а не «папа».

Однако Лидия продолжала немного нервничать. Она давно мечтала о знакомстве дочери с Амбри и одновременно боялась этого. То, как легко они приняли друг друга, ее порадовало, но Лидия понимала, что должно пройти несколько дней, прежде чем она сможет совершенно спокойно слушать возмущенные рассуждения Алисы на тему, которая ее страшно занимала (узнав, какое имеет отношение к Амбри, девушка еще больше стала негодовать по поводу того, что в Вирту проги становятся рабами своих создателей), или не волноваться, когда Амбри начинает читать их упрямой дочери лекцию на предмет этикета.

В конце концов Лидия успокоилась, тихое течение дней нарушали лишь периодические визиты в Веритэ — теперь, когда Алиса могла ее сменять, Лидия проверяла, как идут дела в клинике. О таких возвращениях домой она мечтала с тех самых пор, как ей исполнилось девятнадцать.

Приближался день рождения Лидии. Утром она отправилась навестить родителей и сестру — ее уговорили Алиса и Амбри, поскольку отсутствие именинницы давало им возможность как следует подготовиться к празднику. Лидия вернулась, они устроили в саду пикник, затем, когда торт и мороженое и подарок Алисы — все осталось в прошлом, Амбри принес из дома волынку.

— Я подарю тебе музыкальную композицию, любовь моя, — сказал он, улыбаясь грустно и одновременно радостно. — Мои подарки всегда одинаковы.

Лидия кивнула, прислонилась спиной к стволу абрикосового дерева и поставила на траву тарелку с остатками торта. Тут же к ней потянулась тоненькая шеренга муравьев, с удовольствием начавших подбирать крошки. Алиса, которую разморило на солнце, лениво перенесла нескольких счастливчиков назад, в муравейник.

Многие ошибочно считают, будто волынка звучит громко и пронзительно, будто ее пение наполнено скрежетом и стонами, специально предназначенными для того, чтобы сердце солдата наполняла отвага и он с радостью шел в бой (кое-кто даже утверждает, что солдаты и в самом деле с радостью шли в бой — дабы не слышать этого омерзительного зубовного скрежета). На самом же деле в умелых руках волынка наделена даром плакать, и ласкать слух, и смеяться, и тонко шутить.