Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова
Шрифт:
Горький писал, что "масса все более героизируется". Его теорию надо было подкрепить практикой. "Пионерская правда" и другие газеты обращались с призывами к писателям показать пионера-героя Павлика Морозова. И Горький тоже обратил на мальчика внимание. Помог ему в этом молодой журналист из провинции Соломеин, которого мы многократно цитировали выше. Именно Соломеин создал первую версию мифа о Павлике Морозове.
В автобиографии, предоставленной нам его дочерью, Соломеин писал, что происходит из середняков, но его отец имел две лошади, а такие считались кулаками. Мать его потом вышла замуж за кулака. Отчим жестоко избивал Соломеина, а потом убил его мать. Соломеин беспризорничал, жил в детских колониях. Образование получил трехклассное. Он был учеником столяра,
Он начал писать, и вскоре его взяли в редакцию свердловской газеты "Всходы коммуны", где он дорос до заместителя редактора. После этого Соломеин сменил не менее шестнадцати должностей в местных газетах на Урале и умер от хронической болезни сердца в 1962 году. О мировоззрении Соломеина в какой-то мере можно судить по его сравнению капитализма и социализма: там бьют детей, а здесь бьют барабаны. Толчком к тому, чтобы сделаться писателем, Соломеину послужило специальное распоряжение Уральского обкома написать книгу о новом человеке - Павлике Морозове. Срок установили десять дней.
В Герасимовку Соломеин приехал примерно через месяц после убийства. Он был не просто представителем газеты, но и уполномоченным райкома партии по раскулачиванию. Его называют даже председателем колхоза в Герасимовке, но, хотя в музее висит его фотография с соответствующей подписью, это домысел. Собирая материал для книги, Соломеин не надеялся на память, благодаря чему мы получили тщательные записи всего, что он первым увидел в Герасимовке.
К несомненным достоинствам Соломеина следует отнести его неравнодушное отношение к жизни, трудолюбие и скромность. В отличие от большинства авторов, Соломеин добросовестно опрашивал людей. Но он был представителем органов пропаганды, имеющих определенную задачу. Честный интервьюер, он записывал подчас и то, что работало против героя. Партийный журналист, он рапортовал только о подвигах пионера-доносчика.
В воспоминаниях Соломеина, относящихся к жизни в Герасимовке, имеется второй герой-доносчик, и читать о нем не менее интересно, чем об официальном герое Павлике Морозове.
Соломеин искренне рассказывает, как после смерти Павлика из-за отсутствия доносов стало трудно выполнять хлебозаготовки. Тогда он стал искать в деревне доносчика, который заменил бы Морозова. Васька Карлович был дурашковат и пьянчуга. "Только через неделю, после неоднократных разговоров, Васька согласился помочь сельскому совету найти кулацкий хлеб. По утрам приходил ко мне в квартиру или в сельсовет и рисовал в моем блокноте план с надписями: "Конюшня. Десять шагов по направлению к бане". Или: "Баня. Восемь шагов вправо, к большой сосне". Я перерисовывал эти планы своей рукой на маленьких листочках и передавал их членам комиссий сельсовета. Комиссии приходили во двор кулака, заглядывали во все уголки и в конце концов, как правило, "случайно обнаруживали" яму, наполненную хлебом. В красных обозах имени Павлика Морозова, которые мы направляли в Тавду один-два раза в неделю, было немало возов, найденных в ямах".
Доносил Васька, простодушно объясняет Соломеин, не от любви к советской власти, а за бутылку водки. Соломеин скрывал имя личного соглядатая и говорил, что у него "сорок помощников-пионеров", то есть, вообще-то, подвергал детей риску разделить участь Морозова. Следом за конфискацией хлеба шли процессы, на которых общественным обвинителем выступал сам Соломеин, а каждый крестьянин, укрывший хлеб, получал причитающиеся ему пять или десять лет лагерей. Соломеин ходил по деревне с пистолетом в кармане, а когда ему пригрозили, стрелял и ранил крестьянина. Он же арестовывал людей, которые заглядывали в окна сельсовета, - по подозрению в покушении на него, журналиста, а по совместительству - уполномоченного райкома. Эти воспоминания Соломеина опубликовала газета "Тавдинская правда" к очередному юбилею подвига Павлика Морозова.
Как видим, первому биографу Павлика Морозова пришлось не только создавать светлый образ доносчика в литературе, но и самому заниматься доносительством, что он успешно совмещал. Однако с первой книгой Соломеину не повезло. Он написал "В кулацком гнезде" за двадцать дней и ночей и - за опоздание на десять дней - получил партийный выговор. Издавали книгу поспешно, о чем свидетельствует множество корректорских ошибок. Книга была быстро издана на других языках народов СССР. Отрывки из нее печатались в Париже, в журнале компартии "Мон Камрад". Соломеин послал книгу в дар вождю пролетарских писателей Горькому и еще нескольким писателям. Ответил ему только Горький, причем сразу.
Известно, что основоположник соцреализма охотно хвалил ничтожные и полуграмотные книги, если они принадлежали перу пролетарских авторов. Какой бы неумелой ни была книга "В кулацком гнезде", она, казалось бы, как нельзя более кстати иллюстрировала задачи, поставленные перед новой литературой, и отвечала призывам самого Горького. И вдруг: "Плохая книжка; написана неумело, поверхностно, непродуманно... Героический поступок пионера Павла Морозова, будучи рассказан более умело и с тою силой, которая обнаружена Морозовым, - получил бы очень широкое социально-воспитательное значение в глазах пионеров. Многие из них, наверное, поняли бы, что если "кровный" родственник является врагом народа, так он уже не родственник, а просто враг и нет больше никаких причин щадить его".
Далее критика Горьким книги приобретает сатирический характер: "Читатель, прочитав ее, скажет: ну, это выдумано, и - плохо выдумано! Материал оригинальный и новый, умный - испорчен. Это все равно, как если б вы из куска золота сделали крючок на дверь курятника или построили бы курятник из кедра, который идет на обжимки карандашей".
Зубодробительный ответ корифея советской литературы, опубликованный много раз, закрыл Соломеину пути в издательства, заставил десятилениями думать, как переписать книгу, чтобы герой "соответствовал". Переделать книгу Соломеину мешала катастрофическая безграмотность. Уже немолодым он делал упражнения по школьным учебникам русского языка, но издательства отвергали его рукопись из-за недостаточного количества запятых. Перед смертью он с помощью журналистки-дочери и бойкого собрата по перу снова переписал книгу. Освеженная легенда вышла под названием "Павка-коммунист".
Горький отчитал Соломеина за то, что тот не обобщил черт нового героя. А Соломеину мешало, что он слишком хорошо знал подлинные события и был неопытен в умении их извращать. Последующие авторы предпочитали поменьше соприкасаться с живыми фактами и просто конструировали образ Морозова, каким он должен быть. К этому с опозданием пришел и Соломеин.
Через месяц после письма Соломеину центральные газеты выходят со статей Горького, в которой в совершенстве сделаны обобщения, оказавшиеся не под силу провинциальному журналисту. "Борьба с мелкими вредителями - сорняками и грызунами - научила ребят бороться и против крупных, двуногих. Здесь уместно напомнить подвиг пионера Павла Морозова, мальчика, который понял, что человек, родной по крови, вполне может быть врагом по духу и что такого человека - нельзя щадить".
Устами Горького партия провозглашала, что главное теперь - выявлять двуногих вредителей, врагов по духу в среде своих родных и близких, а это значит - подозревать, следить и сообщать. Отныне главным героем Страны Советов провозглашался не маленький борец за коллективизацию, а - доносчик.
По странности человеческой судьбы статья Горького появилась как раз в то время, когда по Москве поползли слухи, что его сын Максим Пешков завербован и сообщает личному секретарю писателя чекисту Петру Крючкову, о чем отец беседует дома в отсутствие своего помощника. Об этих разговорах у Горького докладывалось главе ОГПУ (с 1934 года - НКВД) Генриху Ягоде и лично Сталину. Чуть позже Максим, по официальным данным, был умерщвлен врагами партии. Два года спустя та же участь, если верить печати 30-х годов, постигла Горького, затем публично судили и расстреляли его секретаря Крючкова и Ягоду.