DOOM : Небо в огне
Шрифт:
– Нет, - сказала я настолько твердо, насколько могла.
– Все человеческое в них умерло.
– Я понимаю, что ты чувствуешь, - сказал он.
– Было бы легче для всех нас осознавать, что по другую сторону баррикады мы убиваем не людей.
Я потрясла головой.
– Нет, вы не понимаете, - ответила я ему.
– Я убью любую гадину, предавшую нас. А ведь предатели - они все еще люди. У меня не возникло бы никаких проблем спустить курок на тех червяков в правительстве, которые помогли демонам.
Хорошо, успокойся, - сказал он абсолютно другим тоном голоса.
– Я действительно говорил только что о себе. Мне действительно легче работать над этими, э-э,
Арлин всегда говорит, что я могу быть настоящей врединой, так что я решила быть ей нарочно. Я спросила:
– А есть ли для вас разница, доктор, если бы они были гениями при жизни?
Вместо того, чтобы прийти в бешенство, он рассмеялся.
– Ты просто прелесть, Джилл. Мне нужно быть осторожным с тобой. Я думаю, нам понравится работать вместе. Сейчас мы можем начать. Какова твоя теория по поводу того, почему некоторые крупные монстры выглядят рзумными?
– Вы имеете в виду паука-мозга?
Мне не нужно было говорить, что означало это слово.
– По-видимому, их всех. Был ведь еще говорливый имп, которого капрал Таггарт, как он сообщил, встретил на Фобосе.
Это была одна из моих любимейших тем.
– Мы были удивлены их мозгами во время миссии в Лос-Анджелесе.
– Каков твой вывод?
Я внезапно заметила, как долго мы шли.
– Как далеко нам еще до зомби?
– Не далеко. Только не спрашивай постоянно, дошли мы уже или нет. Это заставит меня вновь увидеть в тебе ребенка.
– Здесь есть комната отдыха, которой я бы могла пользоваться?
– Всего в нескольких футах от площадки зомби.
– Его голос звучал нетерпеливо.
– Так каков же ваш вывод?
– Всякий раз, когда говорит обычная, тупая тварь, где-то есть еще одна, поумнее, которая и посылает ему слова.
– Как трансляция радиосигнала. Мы размышляли в том же направлении. Ты думаешь, паучьи мозги имеют собственные мысли?
– Не знаю.
– Они могут быть на другом конце, как получатели сигнала.
– Расскажите мне о своих зомби, - я была по-настоящему заинтересована. Мы прошли уже достаточно, а дергающихся трупов все не было.
– У нас имеется тринадцать экземпляров. Мы провели идентификацию их личностей. Ты знаешь, что уничтожить информацию сегодня невозможно.
– Да, монстры не могут пробивать большие дыры в Сети, даже с их толстыми задницами.
– Они замедлили нас, но они не могут полностью нас остановить.
– Мы их остановим.
– Умница! Один из зомби был редактором по имени Андерс Монсен. Он повторяет фразы, касающиеся его профессии. По крайней мере, мы думаем, что он делает это. Одна из женщин - Мишель Делуд, блондинка. Она повторяет, что должна попасть в Лас-Вегас на свадьбу. Марк Стефенс был книжным продавцом. Батлер Шаффер был профессором права. Тина Карос была помощницей адвоката. Она брюнетка. Обе леди были очень привлекательны при жизни. Это ужасно - видеть их мутировавшими. Остальные восемь были моряками, служившими прямо здесь, на Гавайях. Один из них был здоровенным мужиком, друзья называли его Большой Ли.
Имена остальных я не помню.
Эйкерман мог бы стать учителем. Он внушил мне большой интерес к своемуособому классу мертвецов. Я сгорала от нетерпения… пока дверь с надписью "Максимальная безопасность" не открылась и огромная масса не заполнила дверной проем и мясницким тесаком не отрубила доктору Эйкерману голову.
7
Никогда не признался бы в этом Арлин, но поначалу я сомневался в своей
Недопустимо, чтобы Альберт стал агностиком. Мне необходимо выгородить себя от этого. Когда я закончу, я удалю это письмо и напишу ей настоящее. Возможно, это выглядит глупо - писать кому-то, когда можешь поговорить с ним лично, но когда я смотрю в ее зеленые глаза, я немею.
Когда она изгибает свою правую бровь и улыбается так же горячо, какими кажутся ее пламенные рыжие волосы, я не могу говорить с ней. Она предлагает мне себя, и все, что я могу сделать, это сослаться на свою религию. Она была первой из всех, кого я увидел после операции. Они сделали все, что могли, с моим лицом, но мне не нужно зеркало, чтобы понять, что эти шрамы навсегда.
Мое лицо все еще горит. И будет гореть всегда - из-за новых долин и горных хребтов, инкрустированных в мой лоб, щеки и подбородок. Утешением мне служит то, что я все же не так уродлив, как имп. А если я стану зомби, то стартовая площадка для новой наружности уже готова.
Я понимаю, что глупо думать о своей внешности, ведь я вообще мог ослепнуть на всю жизнь. Да простит Господь мое тщеславие.
Арлин не позволит мне сожалеть о себе. Она склонилась над моей кроватью, улыбаясь, как ангел, и исцеловала всю измеченную плоть моего обезображенного лица. "Ты всегда будешь моим Альбертом", - прошептала она так, что только я мог слышать.
Мы разделили участь, которую немногие из смертных когда-либо познают. Мы остудили ярость паука-мозга. Мы опробовали на вкус серу пожирателя огня. (Не могу понять, почему здешние ученые называют этих тварей «арчвайлами»). Вместе мы выпустили кишки тыквам и князьями ада. Я пробился сквозь море крови вместе с этой женщиной. Но когда она повернула свое лицо ко мне и предложила прикоснуться к ее высоким скулам и поцеловать, я отшатнулся.
Наверное, она считает меня идиотом. Будучи женщиной, доказавшей свое право быть наравне с мужчинами, она не брезглива в вопросах человеческого тела. А ведь женщины имеют обыкновение уделять этому большое внимание. Впрочем, сейчас, в этом океане крови, было странно видеть людей, все еще щепетильных в вопросах макияжа. Неужели военная служба действительно сравнится с рождением детей? Я искренне верил, что высшее предназначение женщин - дарить миру детей. Церковь усилила это мое отношение. Я могу уважать женщинубойца, но меня сотрясает мысль, если она уклоняется от женской ответственности. Как будто, умерев на поле боя, она отделается легче. Если она офицер, она практикует тривиальный подход к власти, сравнимую с той, какую Бог дарит ей в отношении ее ребенка. Вот выходит Арлин Сандерс, высоко и элегантно вскинув чуть назад голову, будто когда-то она имела длинные волосы, спадающие до талии, показывая свою длинную шею и твердую челюсть, и взвалив на плечи свое обмундирование с такой же важностью, с какой это делают мужчины. Да, я притворюсь, что это был день после Хеллоуина, и помогу ей убрать тыквы. Но не коснусь ее своими голыми руками.
Умственно я не сомневаюсь в Книге Мормонов. История показывает, что брак и дети были изначально предназначены для мужчин и женщин на этой земле. Уклонение от них делает нас несчастными. Когда же мы исполняем свой долг, мы испытываем счастье, какое ни один гедонист не может дать даже в мечтах.
Думаю, моя проблема была в том, что я думал, что уже был искушен. Но женщина, которая предлагала мне себя для быстрого и легкого секса, не была из тех, которых я уважал.
Такие женщины никогда бы не выдержали тех испытаний, которые уготовили нам демоны из глубин космоса. Они бы не смогли сделать выбор в духе «сейчас или никогда», отдавая свою жизнь за парня - и никогда бы не решились выжить просто потому, что знают, что он сделает для них то же. Я встречал много горячих женщин, но Арлин была чем-то невероятным!