Допинг на троих
Шрифт:
– Я не могу. Я на службе. А вас, Владимир Александрович, сейчас проводят.
– Еще один на службе, – разочарованно произнес я. – И тоже наверняка не заморачивается насчет смысла жизни.
– Что-что, простите, не понял? – сдвинул брови управляющий залом.
Но я не стал продолжать разговор и направился прямиком к бару.
– Давай сегодня бурбон... двойной, – сказал я официанту.
Тот кивнул и пошел было исполнять заказ, как я остановил его:
– Слушай, а где этот отставной солдат сексуальных битв, как его... Анатолий Исаевич, кажется?...
– Еще не подошел
Он вскоре принес мне бурбон, который я мгновенно потребил. В этот момент ко мне подошел охранник Путилина Саша и, бережно взяв за локоть, сказал:
– Владимир Александрович, вы собирались в массажный салон – пойдемте, там все готово.
Я улыбнулся широкой улыбкой:
– А, Саша! Пойдем! Надеюсь, сегодня будет Верочка, черненькая такая, в теле дама...
– Если вы ее выберете, конечно, будет она.
– Конечно, выберу, – грустно ответил я.
Мы поднялись на второй этаж, вошли в небольшой вестибюльчик, где сидел охранник, и, пройдя мимо него, оказались в большом холле, куда меня в первый свой визит в клуб доставили в почти бессознательном состоянии. Сейчас на диванах по периметру сидели девушки в кипенно-белых вафельных халатах.
Я быстро отыскал среди девушек знакомую мне брюнетку Веру и улыбнулся ей. Она все поняла, встала, взяла с полки запасной халат с полотенцем и сказала:
– Пойдемте, Владимир Александрович.
После погружения в теплое джакузи все остальное я уже помнил смутно. Я что-то вещал Верочке об этажах счастья, о том, что вся жизнь – бордель, о том, что я стареющий одинокий мужчина, у которого двое детей, живущих у сестры в другом городе, о том, что моя жена, тоже Вера, несколько лет назад погибла в автомобильной катастрофе и что с тех пор я так и не смог создать с какой-либо женщиной новой семьи. Вера терпеливо слушала весь этот пьяный словесный поток, периодически переводя мое тело из одной процедуры в другую. Однако закончить весь этот путь до конца достойно я не смог. Уже лежа на массажном столе, я заснул таким крепким сном, что будить меня не стали, а лишь перенесли в комнату отдыха, где я и очнулся уже под утро.
Я выпил горячий кофе, оделся и покинул массажный салон. На выходе в маленьком вестибюле я столкнулся с покидающей кабинет Путилина администраторшей третьего этажа Надей. При виде ее строгого костюма, затемненных очков и папки под мышкой я вдруг вспомнил, что мне тоже неплохо бы поработать. И именно Надя может быть полезной в этом.
И я сказал:
– Доброе утро, Надя.
– Здравствуйте, Владимир Александрович, – ответила она, поправляя очки.
– Как самочувствие?
– Спасибо, бодрое.
– Если у вас есть свободное время, мне хотелось бы с вами переговорить.
– Со мной? – удивилась она, но тут же спохватилась: – Да, конечно, давайте поднимемся ко мне в кабинет на третий этаж.
Я поймал себя на мысли, что невольно уставился обескураженным взглядом в потолок, и произнес:
– Там я еще не был. Пойдемте.
Надежда, видимо, не слишком уловила смысл моих слов и просто двинулась вперед по лестнице.
На третьем этаже был такой же небольшой холл, где сидел охранник. Открыв дверь, которую он охранял, мы оказались в большом холле, в аналогичном которому на втором этаже сидели массажистки. Здесь также стояла мягкая мебель вдоль стен, однако свет был притушен, и на диванах также сидели девушки. Халаты были у них самые разнообразные – от махровых до шелковых разных расцветок. Видимо, под утро клиентуры было немного, и некоторые труженницы позволили себе заснуть на диванах.
Однако когда Надя хлопнула дверью, все встрепенулись и уставились на меня. Всего я насчитал пять девушек. Я подумал, что этого количества маловато для такой солидной конторы, как клуб «Помпей». Видимо, остальные были заняты с задержавшимися на ночь клиентами и гостями клуба. Заметив пристальный взгляд, которым я окидывал девушек, Надя спросила:
– Может быть, желаете задержаться здесь?
Уголок ее рта скривила усмешка.
– Нет-нет...
От неожиданного предложения я даже засмущался. Надежда, чтобы не продлять неловкую ситуацию, молча продвинулась в направлении двери своего кабинета, на которой было написано «Администратор». Я посеменил за ней.
Войдя в кабинет, небольшой, но весьма уютный, обставленный с хорошим женским вкусом, Надя прошла в уголок, где стояли два кресла около небольшого столика, на котором блестел чайник и сервиз, и пригласила меня сесть.
Я занял одно из кресел и спросил:
– Надеюсь, я вас не очень отвлекаю? Есть ли у вас время?
– Честно говоря, не очень много. Через пятнадцать минут у меня заканчивается смена, и я очень бы хотела уехать домой. Что, собственно, вы хотели у меня узнать?
– Мне важно выяснить, кто из клиентов клуба наиболее часто пользовался услугами пропавших четырех девушек. Также меня интересует, кто из членов клуба чаще всего приводил в клуб молодых людей в качестве гостей, которые также пользовались услугами девушек. Кроме того, мне хотелось бы знать, если это возможно, максимум о личной жизни пропавших – с кем встречались, с кем жили и так далее.
Надежда смотрела на меня сквозь очки не отрываясь и продолжала смотреть несколько секунд, когда я закончил. Потом она сняла очки, аккуратно положила их на стол и сжала переносицу тонкими длинными пальцами. Похоже, за время ношения в клубе очков, которые ей не очень-то были и нужны, глаза у нее сильно уставали.
Несколько секунд Надежда сидела в такой позе с закрытыми глазами, после чего посмотрела на меня усталым взглядом. Без очков ее лицо показалось мне значительно симпатичнее. У нее были правильные черты, большие серые глаза, красиво очерченные губы. Общее выражение лица без темных очков стало более женственным и чувственным.
– Владимир Александрович, дорогой мой, – произнесла Надя. – Двумя первыми вопросами вы мне задали работу почти на неделю. На третий же ваш вопрос ответить вообще нереально. Я мало знаю о личной жизни девушек и очень надеюсь, что и о моей здесь тоже не слишком осведомлены. Мы достаточно много и интенсивно работаем, как это ни двусмысленно и вульгарно звучит. И поэтому в часы отдыха стараемся не общаться друг с другом. Только Иван Алексеевич является некоторым исключением, он почти все свое время проводит здесь.