Допустимая погрешность некромантии
Шрифт:
Он с тихим смехом уложил меня на постель и обнял, позволив наконец-то погрузиться в сон.
Глава 17
Утром Керина в постели снова не оказалось. Я даже удивилась, застав его в столовой, ведь успела смириться с тем, что он умчится к своему любимому ёки. Но настроение уже было испорчено. Конечно, я понимала, что некроманта прожженным романтиком не назовешь, и все равно подсознательно рассчитывала хотя бы на каплю нежности после настолько бурной ночи. И тот факт, что эта ночь могла быть одной из тысяч его бурных ночей,
Однако я попыталась скрыть свои эмоции, чтобы не выглядеть смешной и ждущей сахарной ванили там, где ее по определению быть не могло. Сев за стол, старалась говорить равнодушным голосом:
— Доброе утро, господин Шакка. Как успехи с демоном?
А он будто бы только что меня заметил. Отлепил взгляд от тарелки и посмотрел на меня:
— Доброе. Я удивлен, но успехи в самом деле есть. Этот оказался намного разговорчивее, чем мой прежний приятель.
— Или вы поднаторели в пытках?
Он улыбнулся одним уголком рта:
— В пытках я разбираюсь не хуже, чем в некромантии. Назовем это моим вторым талантом из множества прекрасных талантов. Но этот разговорчивый ёки вчера принялся торговаться. Похоже, что за нужную пищу он будет готов рассказать многое.
Я отвлеклась от внутренней тяжести и всерьез заинтересовалась:
— А какие гарантии, что не соврет?
— Нет гарантий. Поэтому я вчера и не принял решение.
— Но все-таки лучше попытаться! Вдруг сотрудничество принесет больше плодов, чем жестокость?
— И снова нет гарантии. Он знает, что живым я его не выпущу, и потому ему нечего терять.
— Так предложите ему свободу! — я заговорила громче. — Если ответит на ваши вопросы, то отпустите.
— Уверена? До того, как его поймали ведьмы, он свел с ума не меньше пятнадцати крестьян. Ты точно уверена, что я должен его отпустить? Да и вряд ли он сам поверит, пообещай я ему подобное. Ёки очень умны.
Как все сложно. Особенно сложно выбирать между пытками и любым другим вариантом, когда все аргументы падают на пытки. Я решила не спорить. В конце концов некроманту вряд ли вообще нужно мое мнение:
— Ладно. Любопытства ради спрошу: чем же вы его кормить станете, если пойдете на сделку?
Он помедлил немного, потом прищурился — во взгляде я почему-то разглядела веселье:
— Ты не хочешь этого знать.
— Теперь уже точно хочу!
— Тем же, чем кормил асура, до того, как приучил его к обычной еде.
Возможно, мое утреннее настроение сыграло роль, но каждый его ответ только увеличивал раздражение:
— Долго еще юлить будете? Скажите прямо!
— Его величество передает мне преступников — тех, которые и без того приговорены к смертной казни. А так от их кончины есть хоть какая-то польза.
— Что?! Живыми людьми?
— Да. Нравится? — он очень любил задавать этот вопрос.
— Совсем не нравится!
Господин Шакка позволил улыбке вырваться:
— Кажется, тебе все во мне не нравится. Представляю, как ты мучаешься от этой противоречивости: я ужасен, когда ты думаешь о моих поступках, и я притягателен, когда ты не думаешь вовсе.
Я смутилась, но не спешила возражать. В общих чертах он сформулировал очень верно, и мне, действительно, не слишком приятно осознавать эту противоречивость.
— Поспешите уже к своему демону, господин Шакка, и сделайте все возможное, чтобы он открыл вам нужные тайны. И тогда я с превеликим удовольствием вернусь домой, подальше от этой противоречивости.
Он встал из-за стола и с иронией склонил голову:
— Как прикажешь, моя госпожа.
Я в ответ не сдержала улыбки. Возможно, что раздражение мое было связано только с моими же ожиданиями и тем, что он раз за разом их не оправдывал? Тогда проблема только в ожиданиях. И надо признать, в каком-то смысле он умеет быть очаровательным.
В оговоренное время я направилась в кабинет на первом этаже, который про себя назвала «библиотекой». В большом, заставленном шкафами помещении, Эльрика пришлось высматривать. Я и высмотрела: их обоих! Раскрасневшаяся Марушка хихикнула и бойко пролетела мимо меня в коридор.
— Ишь как! — восхитилась я. — То есть ты еще и служанок жамкать любишь, ко всем прочим своим недостаткам?
— Ты плохо разглядела! — он поправил жилет и приглашающее махнул в сторону огромного стола. — Это кто еще кого жамкал! Кажется, Марушка выбрала меня целью для своих эмоций!
— А ты и рад!
— А я и рад, — с подчеркнутым удовольствием признал Эльрик. — Я, что ж, дурак, чтобы не радоваться вниманию красивой девушки?
То есть Марушка ему нравится? Или парнишка просто пользуется ее теперешней эмоциональной нестабильностью? Стоит ли кого-то из них осуждать, и есть ли вообще толк в осуждении? Не определившись, я просто махнула рукой и уселась за стол для первого урока чтения.
Эльрик, на удивление, оказался терпеливым и хорошим учителем. Либо господин Шакка платил ему за уроки столько, что любой бы стал терпеливым. Письменность в этом мире представляла собой нелепое сочетание иероглифики с европейскими языками: многие слоги, самые распространенные слова, а часто отдельные буквы представлялись одним значком. И само словообразование было до банальности простым — пара десятков суффиксов полностью решала этот вопрос. Все настолько упорядочено, что невольно возникли ассоциации с эсперанто — искусственным языком нашего мира. Притом и грамматика упрощена до минимума, полная аналогия с английским. В итоге само изучение заключалось только в понимании этих простых азов, а потом зазубривании самих значков. Уже к концу первого занятия я со словарем могла бы читать любую книгу. Однако словаря мне никто не дал, поэтому пришлось пытаться запомнить хоть что-то.
— Звук «а»! — я была уверена на все семьдесят пять процентов.
— Нет же! — Эльрик старался не раздражаться. — «А» — когда с черточкой, а без черточки — суффикс, означающий род занятий.
— Нет ничего проще! — меня от усталости подмывало веселиться. — Только какое может быть занятие, связанное со скотом? Скотоложец?
Эльрик хмурился:
— Нет. Крестьянин, который занимается разведением скота. А что такое «скотоложец»?
— Проехали! То есть если я этот суффикс добавлю после «морковки», то получится выращиватель моркови?