Дорога без начала и конца
Шрифт:
Дышалось здесь тоже свободней. Преследования опасаться больше не приходилось. Дар можно было использовать открыто и переговариваться в полный голос, не боясь, что услышит кто-то посторонний и донесет. Финист взял за правило на рассвете обращаться в сокола и летать до завтрака. После этого он возвращался посвежевший и повеселевший, словно полет придавал ему сил. Благодаря этому он все-таки заставил себя посетить голубиную станцию, последнюю до самой Упсалы.
Стояла ясная сухая погода, поэтому они ночевали в небольшом леске на отроге гор, а не в городе. Разожгли костер, приготовили еду, разлили ее по мискам, расселись
— Отчитали? — сочувственно спросила Герда. Походы на голубиные станции Финиста никогда не воодушевляли, но на этот раз он выглядел таким встревоженным, что списать это на обычное раздражение порядками Компании не удавалось.
— И это тоже, — в руке Финист сжимал письмо. Должно быть, его обеспокоило именно оно. — Сообщили, что испытывать Ждана с Дугавой будет главный инспектор Лапии, некто Николя дю Комрой.
— Это плохо? — вслед за ним заволновался Ждан.
— Не то слово. Судя по имени, это норикийский ставленник, да еще и должность внушительная. Наверняка, сынишка влиятельных родителей. Очередной сноб и буквоед на мою голову. В Компании недовольны тем, что я опоздал. Посмотрим, что они запоют, когда узнают, что я притащил на хвосте кучу необученных с опасными способностями.
Герда виновато опустила глаза. Из-за нее Финисту пришлось взять с собой Майли и Вожыка, но их жизням угрожала смертельная опасность. В Компании должны понять.
— А какой у него дар? — полюбопытствовала Герда, чтобы перевести разговор в более мирное русло.
— Сам хотел бы знать. Удалось только выяснить, что его называют Охотником на демонов, — мрачно ответил Финист.
Герда вырвала у него письмо и пробежалась глазами по строчкам. На имени остановилась и несколько раз перечитала. Оно было странно похожим на имя ее Охотника, но все-таки другим. Нет, это просто совпадение, она хватается за соломинку. Герда вернула опешившему Финисту бумагу и села обратно, ничего не сказав.
— Охотник на демонов — это разве плохо? — осторожно спросила Дугава.
— Ничего хорошего, уж точно, — Финист хмурился и презрительно кривил рот. — Называют себя наследниками Стражей, а на самом деле они еще хуже рыцарей. Те хотя бы верят в то, что делают. А Охотники сплошь шарлатаны и обманщики. Обирают города до нитки, чтобы спасти их от демонов, которых сами придумывают. А потом во всех кабаках рассказывают о своих «славных подвигах» такие небылицы, что уши вянут.
— Я встречала Охотника, — не выдержав, оборвала его Герда. — И он был настоящим наследником Стражей. Он спас меня от Ужиного короля и вернул домой. А потом сражался с Ловцом желаний и избавил от него наш город.
— Сколько тебе лет тогда было? — снисходительно усмехнулся Финист.
— Восемь, — тихо ответила она. — Но я все помню, как будто это было вчера.
— Он просто тебя очаровал. Они так часто делают, чтобы доверие завоевать. Ты увидела змею, он ее зарубил — славный подвиг — а тебе рассказал сказочку про Ужиного короля.
— Все было совсем не так! — горячо возразила Герда. — Он самый честный и благородный человек на свете, он никогда бы так не поступил!
— А потом пришел в город и заявил, что там какой-то Ловец желаний обосновался, — Финист продолжал глумиться, стараясь развеять ее наивные представления об охотниках. —
— Ты ничего о нем не знаешь, — голос Герды дрожал, переполняясь эмоциями, которые она давно в себе подавляла. Она злилась и одновременно мучилась от сомнений, которые порождали слова Финиста. — Тебя там не было. А я видела, как он чуть не погиб, защищая наш город... и меня.
— Ты с таким трепетом говоришь об этом Охотнике, — подала голос Майли и хитро глянула на Финиста. — Верно, он тот самый. Тот, кто дал тебе брошь, которую ты постоянно теребишь!
— Герда, только не говори, что ты влюблена в человека, которого видела один раз в жизни и совсем не знаешь!
Майли усмехнулась. Взгляд Финиста стал совсем бешеным. Ждан со всей силы пихал его в бок, Дугава испуганно приложила руки ко рту, даже Вожык бросал на него ошалелые взгляды, но оборотень, ничего не замечая, продолжал говорить обидные слова, словно желая острой палкой разбередить и без того незаживающую рану на душе Герды.
— Ты выдумала романтического героя, которого на самом деле никогда не было, а был лишь шарлатан, подделка.
— Неправда. Он настоящий. Слышишь, настоящий! — голос Герды совался на крик. Она не могла больше этого выносить — подскочила и побежала прочь.
— Болван! — Ждан стукнул по Финиста голове. — Ты же ее до слез довел.
— Я сказал правду. И чем быстрее она это поймет, тем лучше для нее, — ответил тот, потирая ушибленное место.
Остальные промолчали, не желая спорить, потому что Финист выглядел так, словно готов кинуться на любого, кто скажет хоть слово поперек.
Дугава подошла к Герде, которая стояла в дальнем углу поляны.
— Не слушай его. Ждан прав. Финист болван и не понимает, — она старательно подбирала слова, чтобы как-то ободрить, успокоить. Но Герда продолжала всхлипывать, не обращая внимания. — А где сейчас этот Охотник?
Она повела плечами и отвернулась:
— Несколько лет назад ходили слухи, что он сражался с каким-то жутким демоном в Норикии и… погиб.
— Да, люди с таким ремеслом долго не живут, — не подумав, ляпнула Дугава, но тут же спохватилась: — Прости! Я такая дура, еще хуже Финиста.
Она обняла Герду и начала приговаривать:
— Я тебе верю. Верю, что он был настоящим героем.
— И мы верим. Нам тоже полагаются обнимашки? — весело спросил Ждан, который вместе с Вожыком незаметно подкрался к девушкам. Герда не смогла сдержать улыбку. Девушки дружно рассмеялись и тепло обняли Ждана с Вожыком.
После ссоры Герда с Финистом практически не разговаривала. Она все больше уходила в себя, читая дневник, найденный в Будескайске. Удивительно, но в нем описывался тот же путь, который она проделывала из Дрисвят на дальний север в самый Хельхейм. По записям удалось узнать, что Лайсве происходила из древнего и очень знатного рода Стражей, которому принадлежало много земель в Белоземье, небольшом княжестве, странно напоминавшем родину Герды. Более того, Лайсве действительно знала Петраса — он был ее кузеном по матери и с детства неровно к ней дышал. Лайсве этого очень тяготилась.