Дорога доблести
Шрифт:
– Астар!
– повторил я.
– Стар - Звезда. Счастливая Звезда.
– Я и хочу быть для тебя счастливой звездой, - сказала она серьезно. В общем, называй как хочешь. А как я буду звать тебя?
Я задумался. Мне, разумеется, не хотелось вытаскивать на свет Божий свою старую спортивную кличку "Флэш". Армейское прозвище, которое продержалось дольше других, просто невозможно было произнести в дамском обществе. Хотя я сам предпочитал его имени, данному при крещении. Видимо, мой отец очень гордился своими предками, но разве это основание для того, чтобы назвать ребенка мужского пола Ивлин Сирил? Из-за него мне пришлось научиться драться куда раньше, чем читать. Пожалуй, кличка, приставшая ко мне в госпитале сойдет лучше всего.
– О, Скар‹Шрам (англ.)›, пожалуй, не такое плохое имя.
– Оскар, - повторила она.
– Гордое имя! Имя для настоящего героя, своим голосом она как будто ласкала это имя.
– Нет, нет! Не Оскар, а "Скар" - "Меченый". Из-за этого вот.
– Нет! Теперь твое имя будет Оскар, - сказала она твердо.
– Оскар и Эстер, Шрам и Звезда.
– Она легко прикоснулась к шраму.
– А тебе не нравится эта метка героя?
– Что? О, нет, я к нему уже привык. Он помогает мне понять, кто это такой, когда я смотрюсь в зеркало.
– Хорошо, мне он нравится, ведь он был у тебя, когда мы встретились впервые. Но если ты захочешь убрать его, только скажи.
Аппарат у стены снова защелкал. Она повернулась и вытащила из аппарата длинную ленту, пробежала ее глазами и тихонько присвистнула.
– Это займет немного времени, - сказала она весело и подкатила прибор к столу.
– Лежи тихо, пока Хранитель будет подключен к тебе, расслабься и дыши ровно.
– Она прикрепила ко мне около полудюжины датчиков, и они крепко присосались в тех местах, куда она их приложила. На собственную голову Стар водрузила нечто, сначала показавшееся мне каким-то странным стетоскопом, хотя в надетом виде он закрыл ей оба глаза.
– Изнутри ты тоже хорош, Оскар. Нет, помолчи-ка еще.
– Она положила руку мне на плечо, и я замер. Минут через пять Стар сняла руку и отсоединила все датчики.
– Вот и все, - оживленно произнесла она.
– Больше ты никогда не испытаешь простуды, мой герой, не будет у тебя и приступов расстройства желудка, подхваченного в джунглях. А теперь пройдем в другую комнату.
Я слез со стола и взялся за свои шмотки. Стар сказала:
– Там, куда мы направляемся, они не нужны. Там ты получишь полную экипировку и оружие.
Я остановился, держа в одной руке туфли, а в другой брюки.
– Стар?..
– Да, Оскар?
– Скажи мне, в чем дело? Это ты дала объявление? И оно действительно предназначалось мне? Ты в самом деле собираешься нанять меня для выполнения какого-то замысла?
Она глубоко вздохнула и спокойно ответила:
– Объявление дала я. Оно предназначено тебе и только тебе. Да, есть работа, которую ты должен выполнить… как мой рыцарь. Будут и увлекательные приключения, и несметные сокровища, и большие опасности, так что, возможно, ни один из нас не доживет до конца.
– Она посмотрела мне прямо в глаза: - Итак, сэр?
Мелькнула мысль, что, видимо, уже давно, незаметно для себя, я попал в сумасшедший дом. Вслух я, однако, ничего не сказал, так как там, где я сидел, Стар уж никак не могла быть. А мне безумно хотелось, хотелось больше всего на свете, быть с ней. Я сказал:
– Принцесса… ты получила своего мальчика для побегушек.
Стар с облегчением вздохнула:
– Тогда быстрее. Времени мало.
– Она провела меня через дверь, находившуюся за шведской кушеткой, расстегивая по пути халат, распуская молнию на юбке и сбрасывая одежду прямо на пол. В мгновение ока она оказалась в том же виде, что тогда - на пляже.
Стены комнаты были окрашены в темный цвет, в ней не было окон, и тусклый свет падал неизвестно откуда. Два низких ложа стояли рядом друг с другом, они были черного цвета и походили на гробы. Другой мебели не было и в помине. Когда дверь за нами закрылась, я поразился мертвой тишине, стоявшей в комнате - голые стены не отражали ни звука.
Оба ложа стояли в центре круга, очерченного мелом или белой краской на голом полу, и являвшегося частью более сложного узора. Мы вошли внутрь рисунка, Стар повернулась ко мне спиной и, присев на корточки, провела какую-то завершающую линию. Даже в этой позе она не казалась вульгарной, даже на корточках, даже с грудью почти касающейся пола.
– Что это?
– спросил я.
– Карта, пользуясь которой, мы отправимся туда, куда нам надо.
– Она больше похожа на пентаграмму. Стар пожала плечами:
– Пусть будет так. Это действительно Пятиугольник Мощи. А лучше сказать - схема соединения. Но, мой герой, у меня нет времени для объяснений. Пожалуйста, ложись скорее.
Я лег на указанное мне правое ложе, но не мог оставить тему без завершения:
– Стар, ты колдунья?
– Если хочешь. Но прошу тебя, прекрати разговоры.
– Она легла и протянула мне ладонь.
– Соединим руки, милорд. Так надо.
Ее рука была мягкой, теплой и безукоризненно красивой. Внезапно свет стал красным, потом погас. Я заснул.
5
Проснулся я от пения птиц. Рука Стар все еще лежала в моей. Я повернул к ней лицо, и она улыбнулась:
– Доброе утро, милорд!
– Доброе утро, принцесса.
– Я осмотрелся. Мы все еще лежали на тех черных ложах, только теперь они стояли под открытым небом в поросшей травой лощине, окруженной деревьями, а где-то совсем рядом тихонько журчал ручеек. Место было такое живописное, что, казалось, его собирали листок к листку неторопливые руки старых японских садовников. Теплый солнечный свет струился сквозь решето листвы, расцвечивая золотистое тело Стар. Я глянул на солнце.
– Это утро?
– Мог быть и полдень, и даже после-полудня, но тогда, значит, солнце садилось, а не вставало.
– Здесь снова утро.
Внезапно моя "шишка направления" полностью вышла из повиновения, и голова закружилась. Неспособность определить направление оказалась для меня чувством совершенно непривычным и малоприятным. Я не мог определить, где находится Север. Спустя несколько секунд все стало на свои места. Север был вон там, вверх по течению ручья, а стало быть, солнце действительно вставало, было эдак часов девять утра, и вскоре солнцу предстояло пройти через северный квадрант неба. Значит - Южное Полушарие. Пугаться нечего. Подумаешь, делов-то! Просто сделали дураку укол какого-то наркотика, когда проходил медосмотр, сунули его на борт "Боинга 707", перебросили в Новую Зеландию, дозаправив его зельем во время полета. Когда понадобится разбудят.