Дорога доблести
Шрифт:
Я раздобыл карту, и что вы думаете? Гейдельберг оказался прямехонько на дороге в Висбаден. Вот поэтому-то я и потребовал отправки в Висбаден.
Врач сказал: «Ну, ты даешь, парень!» — и заверил мою подпись. Сержант медицинской службы, ведавший госпитальной канцелярией, произнес: «Ничего не выйдет, солдат». Не буду утверждать, что имела место передача денег из рук в руки, но штамп «Препровождается» канцелярия все же поставила. Товарищи по палате сошлись на том, что я кандидат в психушку: дядя Сэм не привык предоставлять своим рядовым дармовые поездки вокруг света.
Впрочем, я и без того уже так проехался по шарику, что Хобокен<Хобокен — порт в Нью-Джерси (Атлантическое побережье США).> оказался от меня на том же расстоянии, что и Сан-Франциско, а Висбаден — так ещё ближе. Однако политика требовала, чтобы демобилизованные возвращались домой именно пароходами и именно через Тихий океан. А военная политика ведь это вроде рака — никто не знает, откуда он берется, а проигнорировать его никак нельзя.
Вот тут-то и проснулся департамент Доброй Волшебницы, которая коснулась меня своей чудесной палочкой.
Я уже готовился ступить на борт корыта под названием «Генерал Джонс», следующего на Манилу, Тайбей, Иокогаму, Перл-Харбор и Сиэтл, когда пришла бумага, удовлетворявшая все мои желания и даже более того.
Мне предписывалось прибыть в штаб американских оккупационных войск в Гейдельберге на первом же подходящем для этого военно-транспортном средстве и там демобилизоваться согласно собственному желанию и статье такой-то. Неиспользованное отпускное время должно быть предоставлено или оплачено, согласно статье такой-то. Вышеупомянутому надлежало вернуться в Штаты в течение 12-ти месяцев, прибегнув для этого к соответствующим военно-транспортным средствам и не предъявляя к правительству США каких-либо новых финансовых претензий.
Сержант, штабной писарь, вызвал меня и показал бумагу, причем его лицо светилось неподдельным восторгом.
— Ты только учти, солдат, что никакого наличного военно-транспортного средства для тебя нет, так что — валяй, тащи вещички на «Джонса». Поедешь в Сиэтл, как я тебе и говорил.
Я тут же усек о чём речь. Единственный за много-много дней транспорт, отплыл на запад в Сингапур тридцать шесть часов назад. Я уставился на бумагу, но в глазах у меня стояла кастрюля с кипящим маслом, а в мозгу билась мысль, что сержант умышленно задержал мои бумаги, чтобы судно успело уйти.
Я отрицательно покачал головой:
— Нагоню «Генерала Смита» в Сингапуре. Будь человеком, сержант, выпиши мне нужные документы.
— Документы выписаны. На «Джонса». В Сиэтл.
— Господи! — протянул я задумчиво. — Пойти что ли поплакаться в жилетку капеллану?! — И тут я слинял по-быстрому, но отправился не к капеллану, а на аэродром. Здесь мне хватило пяти минут, чтобы выяснить, что ни одного гражданского или военного американского самолета на Сингапур на нужном мне отрезке времени нет и не будет.
Но был австралийский военно-транспортный самолет «Альбатрос», вылетающий рейсом в Сингапур этой же ночью. Оси<Оси (Aussi) — кличка австралийских солдат.> не считались «военными советниками», но сшивались тут же в качестве «военных наблюдателей». Я нашел командира борта лейтенанта ВВС и изложил ему свою ситуацию. Он улыбнулся и сказал:
— Для одного парня местечко всегда найдется. Похоже, вылетаем сразу же после чая. Конечно, если старушка захочет взлететь.
Ну, я-то знал, что она «захочет». Ведь это был С-47, весь в пробоинах и налетавший бог знает сколько миллионов миль. Как только я увидел эту раскрашенную в маскировочные цвета и испещренную заплатами птичку, сидевшую на аэродромном поле, я понял, мое счастье ещё со мной. Через четыре часа я уже сидел в кресле, а «птичка» катилась по взлетной полосе.
Утром следующего дня я явился на борт военно-транспортного судна «Генерал Смит» промокшим до нитки. «Гордость Тасмании» прорывалась сквозь штормы, а этот тип самолетов имеет один недостаток — они текут. Но кто, из испытавших слякоть джунглей, будет возражать против чистого дождя?! Хорошей новостью было и то, что судно отходило только вечером.
Сингапур похож на Гонконг, только лежит на равнине. Так что одного дня на осмотр хватает с избытком. Я пропустил стаканчик в «Раффлсе», другой в «Адельфи», промок под дождем в Международном парке отдыха, прошвырнулся по Чанг-Эли, придерживая одной рукой карман с деньгами, а другой — с документами. Здесь же я купил билет Ирландского тотализатора.
Вообще-то я никогда не играю в азартные игры, конечно, если мы договоримся считать покер чистым искусством. Так что покупку билета следует рассматривать как жертвоприношение богине Счастья или как благодарность ей же за долгий период удачи. Если она отзовется на этот жест ста сорока тысячами американских долларов, что ж, ей не придется долго меня упрашивать. А если — нет, так номинальная стоимость билета — один фунт, или два доллара и 80 центов. Заплатил я за него девять сингапурских долларов, или три американских, так что не такой уж убыток понес ради богини Счастья, особенно учитывая, что уже выиграл бесплатное кругосветное путешествие, да ещё живьем выбрался из джунглей.
Эти три доллара я тут же сэкономил, так как удачно скрылся с Чанг-Эли, сбежав от других босоногих ходячих «банков», готовившихся всучить мне ещё билеты тотализатора, сингапурские доллары и любые другие денежные знаки или даже мою собственную шляпу (если бы я хоть на секунду выпустил её из виду), вышел на проезжую улицу, остановил такси и велел шоферу отвезти меня в порт. И это было явной победой Духа над Плотью, поскольку завершало долгий спор, который я вел с самим собой на тему: не снять ли с себя тяжелейший биологический стресс. Добрый старый Гордон слишком долго изображал добродетельного скаута, а Сингапур — один из семи Городов Греха, где можно получить все, что пожелаешь.
Не собираюсь утверждать, что все это время я оставался верным Девушке Моей Мечты. Эта юная девица — там на родине — в свое время обучила меня кое-чему, относящемуся к Миру, Плоти и Греху, уложившись в одну-единственную и удивительную ночь накануне того дня, когда я завербовался в армию. Она писала мне чисто дружеские письма, пока я проходил на базе курс военной подготовки, так что я испытываю к ней чувство благодарности, но отнюдь не считаю себя связанным с ней обетом верности. Вскоре она вышла замуж, теперь у неё пара ребятишек, но оба не от меня.