Дорога доблести
Шрифт:
— Они будут только ночью, милорд муж, да, по правде говоря, они не совсем драконы.
— Из твоего описания следует, что разницу ощущают только другие драконы. Восемь футов в холке, вес две тонны, зубы длиной в мою руку, только что пламенем не дышат.
— О нет! Они огнедышащие! Разве я не говорила?
— Нет, не говорила, — вздохнул я.
— По существу-то, они огнем не дышат. Это их бы убило. Они задерживают дыхание, выпуская огонь. Это болотный газ — метан, он вырабатывается в пищеварительном тракте. Всего лишь контролируемая отрыжка с эффектом самовоспламенения, которое вызывается энзимом, скрытым между первым и вторым рядом зубов. Газ вспыхивает уже по выходе из пасти.
— Как они это делают, меня мало интересует, раз уж они все равно огнеметы. Ну, и как же ты хочешь, чтобы я с ними расправился?
— Надеюсь, у тебя самого возникнет какая-нибудь идея. Видишь ли, сказала она извиняющимся тоном, — я ничего не планировала, поскольку не собиралась пользоваться этой дорогой.
— Что ж… Женушка, давай вернемся обратно в ту деревушку. Вступим в конкурентную борьбу с нашим другом — Глашатаем, спорю, мы его переплюнем…
— Милорд муж!
— Ладно, ладно… Если ты желаешь, чтобы я по вторникам и средам убивал драконов, я к твоим услугам. Этот метан… они его выпускают с обоих концов?
— О, только из переднего! Как это так — с обоих?
— Очень просто. Увидишь в модели будущего года. А сейчас — тихо! Мне нужен Руфо. Он-то, думаю, убивал драконов в прошлом?
— Мне не известен ни один человек, который бы это сделал, милорд муж.
— Вот как! Моя Принцесса, я, конечно, горжусь доверием, которое ты мне оказываешь. Или тобой двигает отчаяние? Не отвечай, не хочу об этом знать. Помолчи, дай мне подумать.
Доехав до ближайшей фермы, мы отправили туда Руфо, чтобы он договорился о доставке обратно многоножек. Они были наши — дар Дораля, но нам приходилось их отправлять назад; там, куда мы направлялись, они бы не выжили. Мьюри обещала мне присмотреть за Арс Лонга и даже выгуливать её.
Руфо вернулся, сопровождаемый деревенским парнишкой, восседавшем на тяжелой рабочей скотине — он ерзал между второй и третьей парами ног, дабы не обременять спину животного, и управлял им голосом.
Когда мы спустились с седел, забрав с собой луки и колчаны, и уже готовились в путь, подошел Руфо:
— Босс, этот навозник мечтает поговорить с Героем и коснуться его шпаги. Гнать его в шею?
Положение обязывает, а не только дает привилегии.
— Зови сюда.
Парень — уже вышедший из детского возраста — с реденькой порослью на подбородке, подходил почтительно, заплетающейся походкой и расшаркивался так, что чуть не упал.
— Держись смелее, сынок! — подбодрил я. — Как тебя звать?
— Паг, милорд Герой, — ответил он ломающимся голосом. (Паг<Мякина, высевки (англ.)> — сойдет. Значение этого слова на невианском языке сродни грубым шуткам Джоко).
— Достойное имя. Кем хочешь стать, когда вырастешь?
— Героем, милорд. Как ты.
Подумал, не рассказать ли ему о булыжниках на Дороге Доблести. Но он и сам обнаружит их очень скоро, если только выйдет на неё, и либо пойдет по ней дальше, не обращая на них внимания, либо вернется и забудет эти глупости. Я одобрительно кивнул и заверил, что на верхних ступенях геройской профессии всегда найдется место для парня крепкого духом и, что, чем ниже будет лежать начальная точка отсчета, тем больше славы… Главное — трудиться, не покладая рук, учиться изо всех сил и ждать случая. Постоянно быть настороже, беседовать с незнакомыми дамами… и Приключение само найдет тебя. Потом я дал ему дотронуться до своей шпаги — только дотронуться, но не в руки. Леди Вивамус — моя, и я скорее разделю с кем-нибудь свою зубную щетку.
Когда-то, когда я был ещё мальчуганом, меня представили конгрессмену. Он всучил мне ту же отеческую жвачку, которую я сейчас произносил от своего лица. Подобно молитве она не может принести вреда, но способна дать и пользу. Обнаружилось, что я был совершенно искренен, говоря все сказанное выше, как был искренен и конгрессмен. Впрочем, вред возможен — парнишку ведь могут убить на самой первой миле Дороги Доблести. Но это лучше, чем в старости сидеть у огня, жевать смолку и думать об упущенных шансах и о девчонках, которых не потискал. Верно, не так ли?
Я решил, что этот случай достаточно серьезен для Пага и надо отметить его по-настоящему. Я порылся в своей сумке и нашел там американскую монету в 25 центов.
— Как твое полное имя, Паг?
— Просто Паг, милорд. Из дома Лердики, конечно.
— Теперь у тебя будет три имени: я дам тебе одно из моих. — У меня было одно, в котором я не нуждался, поскольку имя «Оскар Гордон» меня вполне устраивало. И конечно, не «Флэш», этой клички я никогда не признавал. И не мое армейское прозвище — его я даже на стенах уборной не писал бы. «Изи» — было имя, которым я мог пожертвовать. Я всегда предпочитал писать И. С. Гордон вместо Ивлин Сирил, а в школе «И. С». превратились в «Изи»<Тихий, скромный, ленивый (англ.)>, что в свою очередь происходило из моего поведения на поле — я никогда не бегал скорее или медленнее, чем того требовали обстоятельства.
— Властью, данной мне штабом командования армии США в Юго-Восточной Азии, я, Герой Оскар, повелеваю, чтобы с этого дня ты был известен под именем Лердики 'т Паг Изи. Носи его с честью. — Потом я дал ему четвертак и показал изображение Джорджа Вашингтона на аверсе. — Это глава моего Дома, Герой более великий, чем я смогу стать когда-либо. Он был храбр и горд, он говорил правду и сражался за Право так, как он его понимал, против страшных опасностей. А тут, — я перевернул монету другой стороной, — герб моего Дома, который он основал. Эта птица олицетворяет храбрость, свободу и высшие идеалы. (Я не сказал ему, что Американский Орел теперь питается падалью, не нападает ни на кого хотя бы даже в своей весовой категории и, вероятно, скоро вымрет вообще. Именно за эти Идеалы он и стоит горой. Символ — это то, что мы сами в него вкладываем.)
Паг Изи яростно кивал головой, из глаз его текли слезы. Я не представил его своей новобрачной — не был уверен, захочет ли она с ним познакомиться. Однако она сама подошла и мягко сказала:
— Паг Изи, запомни слова милорда Героя. Цени их, и они определят всю твою жизнь.
Парнишка хлопнулся перед Стар на колени. Она дотронулась до его волос и проговорила:
— Встань, Лердики 'т Паг Изи. Встань и будь честен и смел.
Я попрощался с Арс Лонга, пожелал ей быть славной девочкой и пообещал когда-нибудь вернуться. Паг Изи отправился на свою ферму с нашими многоножками, а мы вошли в лес с натянутыми луками. Руфо изображал арьергард. На том месте, где мы свернули с жёлтой кирпичной дороги, был знак, приблизительный смысл которого — «Оставь надежды, всяк сюда входящий».
(Буквальный перевод несколько напоминает надписи в Йеллоустонском парке: «Предупреждение: хищники в этих лесах не ручные. Путешественникам рекомендуется оставаться на дороге, иначе возвращение их останков ближайшим родственникам не может быть гарантировано. Милорд Лердики. Его герб».)
— Милорд муж…
— Да, Крохотные Ножки? — я не смотрел на неё. Я отвечал за свою сторону тропы и отчасти за сторону Стар, но кроме того, время от времени приходилось поглядывать и вверх, будто нам угрожала бомбежка, а вернее, нечто вроде коршунов-стервятников, только меньших размеров и целившихся прямо в глаза.