Дорога домой
Шрифт:
Что подействовало, голос его или девушка обрела способность соображать, но в следующий миг, издав нечленораздельный звук, она бросилась на шею подоспевшего Алексея.
— Тихо, — не зная, как успокоить сотрясаемую рыданиями девушку, Алексей принялся водить перчаткой по вздрагивающим плечам. — Всё, его уже нет, не плачь.
— Кто такие? — прошипел наушник.
С трудом разомкнув объятия медсестры, обернулся. Поймал подкреплённые оружием сканирующие взгляды идущих меж контейнеров пехотинцев.
— Я спрашиваю, кто такие? — услышал всё тот же неприветливый голос.
— Майор Вольнов, командир первой роты, батальон Асада Аша. Вы кто?
— Сержант Бейкере, — вытянулся перед Алексеем рослый пехотинец, — командир взвода, вторая рота первого батальона. Командиром стал сегодня, — уточнил он. — Вот, — указал сержант на стоявших в проходе семерых солдат, — всё, что от нашего взвода и осталось.
— С крещением, — заглянув в хмурые лица, сказал Алексей, — здесь что делаете? Зачистка этих секторов в вашу задачу не входит. Ваш мостик и всё с ним связанное. Или есть изменения, о которых я не слышал?
— Да кто их там поймет, — неприятно скривившись, выпалил сержант, — неразбериха полная. Офицеров выбили, кто командует, непонятно. Несколько раз друг в друга палили. Бардак, — сплюнув сквозь открытое забрало, скривился сержант.
— Командир полка?
— Не знаю, — ответил Бейкере, — в начале боя с эфира не вылазил, последний час ни звука, наверное погиб.
— Да где там погиб, — вмешался в разговор один из бойцов, — ты же знаешь, он вместе с начштабом в спасательной шлюпке разместился. Того я потом у мостика видел, он убитого комбата замещал, а полковника доблестного там и близко не было. Прячется халлов выродок где-нибудь или вообще с корабля смылся.
— Молчать, — осадил бойца Бейкере.
— Да пошёл ты, — огрызнулся тот, — мы с тобой ещё час назад в одном звании были, поэтому рот мне не затыкай, а полковнику нашему, чтоб такое не слушать, стоило больше времени подготовке уделять, а не смотры в честь визитов начальства устраивать. Он думал, всю войну за папиной широкой отсидится? Отсиделся, мать его, и мы с ним вместе. Достались командиры на наши головы.
— Ну ка рот закрой, — прервал Алексей поток праведного гнева.
Боец встрепенулся, зыркнул на Алексея, но что-то подсказало, что обострять не стоит. Зло сплюнув, он прикрыл рот и отвёл взгляд.
— Что бы ни случилось, рядовой, — сделав упор на последнем слове, продолжил Алексей, — а права на бунт никто не давал, неподчинение приказу в военное время всегда и везде каралось одинаково.
— Я не говорил о бунте. — Долговязый рядовой вновь поднял глаза и не мигая уставился на Алексея. — Мы выполнили задачу, умылись, но выполнили. Просто я не хочу идти на убой по велению трусливых бездарей. Считаю, это моё солдатское право.
— Твоё право — заткнуться и прочёсывать склад, — оборвал бойца Бейкере, — рассредоточились, — прикрикнул он на сгрудившихся в проходе солдат. — Вперёд.
Пехотинцы растворились в лабиринте склада. Пожелав им удачи, Алексей отпустил осу и повернулся к всё ещё всхлипывающей девушке.
— Звать тебя как, горе луковое?
— Леста.
— Сейчас, Леста, ты прячешься…
— Нет, — вскрикнула девушка и как ненормальная замотала головой. — Я не останусь одна.
— Прячешься, — добавив грозы интонациям, перебил он девушку, — и сидишь как мышь до самого…
— Я не останусь одна, — глядя полными слёз и мольбы глазами на Алексея, Леста опять завертела головой, — не бросай меня, прошу.
Уговоры и угрозы не смогли убедить находящуюся на грани истерики женщину. Слушая аргументированные доводы Алексея, она вроде бы соглашалась остаться, но стоило ему сделать шаг, как тут же двигалась следом.
— Ну что опять? — остановившись в пятый раз, раздражённо обернулся Алексей. — Ты что, дура, не понимаешь? Со мной опасно. Слушаю, — выдохнул он, выхватив в эфире свой позывной.
— Майор, живой? — услышал голос Старкова.
— Живой, что со мной будет.
— Короче так, — молвил зам, — комбат убит, всё, что кроме него над нами стояло, было послано в машинное отделение и на связь не выходит. Центральное управление отсутствует, связи и взаимодействия между батальонами никакого. Обстановка непонятная, на частотах первых двух батальонов сидят разные голоса, добиться от них чего-то вразумительного не удаётся. По палубам бродят разрозненные группы из обоих батальонов. Флот далеко, связи нет, если вахны ещё раз возьмут это корыто на абордаж, с такой организацией нам не устоять.
— Дальше.
— Ну мы посовещались с ротными и решили двинуть тебя на наш батальон. Временно, — поторопился добавить Старков, — никто ничего не делает, а делать что-то надо и срочно.
— Мы посовещались и решили, — передразнил он Старкова, — у нас тут, что, анархия начинается?
— Не то слово, — подхватил заместитель, — сам не понимаю, как такое возможно. Какие будут указания?
— А сам что?
— Так мы все разжалованные, а тебя вроде как звания не лишали.
«Хитрец, — при мыслях о Старкове вспомнил состоявшийся между ними откровенный разговор. — Не надо было ничего говорить».
Оборвав ход собственных мыслей, новоявленный командир обозначился в эфире.
— Вы с палубами закончили?
— Да, — незамедлительно отозвался Старков, — отведённые батальону сектора полностью зачищены, на проходных палубах и узловых развязках выставлены заслоны.
— Хорошо, — сказал Алексей. — Командиры первой и второй роты, слушай приказ. Бойцов, выставленных в заслоны, оставить на месте, остальному составу немедленно выдвинуться к машинному отделению и мостику соответственно, проверить обстановку и доложить. При встрече с офицерами соседних батальонов связать их со мной. Я на мостике. Как поняли?