Дорога из трупов
Шрифт:
Но то, что эльфы живут долго, много дольше всех остальных рас, – известный факт. Чтобы состариться, уроженцу Высокого леса или Солнечных полян нужен не один век и не два.
Похоже, старший хранитель возрастом превосходил многие экспонаты музея.
Или просто возник вместе с ним.
– В-видели. В-вот в-вам. – Арс сумел справиться с собой и протянул направление на практику.
Эльф почмокал, производя те самые чудные сочетания звуков, и недовольно изрек:
– Прлюк ральп понятно. Навязали нам этих практикантов,
– Так мы вам не нужны?
– Зарлип мульк почему? – Эльф посмотрел на Топыряка подозрительно. – Рабочих рук не хватает. Лульк. Приставим к делу на полный срок, не сомневайтесь. Меня можно называть Простодрэль.
– Я – Арс, а это – Рыггантропов и Тили-Тили.
– Дарлюк плюх ну и имена. Идите за мной.
За дверью они окунулись в темноту, столь глубокую и пахнущую пылью, словно она вылезла из шкафа со старой одеждой.
Что-то шевельнулось во мраке, и Арс разглядел человекоподобную фигуру.
– Харульт пальк не бойтесь, – сообщил Простодрэль. – Это Пасюк, наш привратник. Он зомби. Очень удобно. Никогда не спит, по нужде с поста не отлучается, а подкупить его хрульп невозможно.
– Это верно, – свистящим голосом подтвердил привратник.
– А чего его, типа, к работе не приставить? – спросил Рыггантропов.
– Нульк цалюк должен же кто-то у дверей стоять? А руки у Пасюка то и дело отваливаются. Не рабочие они бульк какие-то.
За новой дверью начались залы с экспонатами, огромные, словно внутренности левиафана. Окна, узкие и высокие, были закрыты темными шторами. Мягко поблескивали стекла витрин.
Музей строил архитектор, считавший, что колонны – это главное и что чем их больше, тем лучше. Массивные и толстые, украшенные резьбой, они уходили вверх, в полумрак, где благополучно подпирали потолок.
Доносились шорохи, намекавшие, что тут существует жизнь, пусть не очень яркая и заметная, но живая.
В витринах лежали камни, совершенно обычные, какие можно найти на улице, кости, какие-то вовсе не понятные штуки. Странно смотрелись валуны, неясно каким образом попавшие внутрь здания.
– Что-то тут неинтересно, – прошептал Рыггантропов, породив в углах очередного зала гулкое эхо. – Это разве, в натуре, история?
Арс, честно говоря, тоже ощущал легкое разочарование, а кончики ушей йоды выглядели печально обвисшими.
– Йобулк вальк тля, – сердито забулькал эльф. – Это та история, о которой мы, смертные, имеем мало представления. Та история, для которой мы всего лишь налет, слизь хлобрап на теле вечности! Это ее тело! Вечное, неизменное! И вы, молодые маги, должны быть рады, что видите его!
– А я думал, история – это когда один король убил другого или там битва с кучей трупов, – сказал Рыггантропов.
Он, как обычно, бил не в бровь, а в глаз.
Простодрэль больше ничего не сказал, но в шарканье его тапочек возникли презрительные нотки.
Они прошли
– Тальк цытьк сегодня будете работать тут, – проговорил эльф и показал на столик в углу. – Вот краска и кисточки. Ваша задача – обновлять стертые таблички хдюп на экспонатах. А стерлись они почти все.
– А откуда мы узнаем, что писать, если они стерлись? – спросил Арс.
– Ляпул пробтых ну вы же маги? Вы должны уметь восстанавливать надписи. Или вы не умеете?
– Умеем.
Да, такому их действительно учили – немного, не так, как студентов с кафедры магии слова. Но все же достаточно, чтобы прочитать почти уничтоженную надпись из нескольких слов.
– Хляк тогда за дело.
И Простодрэль удалился, бурча себе под нос.
Рыггантропов подошел к столику, на котором стояли три жестяные банки и лежали старые облезлые кисти.
– В натуре, – сказал он уныло, – это будет типа похуже лекций по теории магического анализа.
– Сс, – согласился Тили-Тили, а Арс печально вздохнул.
Лейтенант Поля Лахов выпрямился и оглядел собственное войско.
Калис и Ргов выглядели помятыми и с трудом стояли на дрожащих конечностях, но это было нормально после вчерашней пьянки. К таким стражникам обитатели Ква-Ква привыкли. А вот новобранец казался подозрительно бодрым, и это внушало тревогу. А ну как горожане решат, что жизнь у Торопливых пошла хорошая? Тогда неприятностей не избежать.
– Так, – тут Лахов икнул и содрогнулся, ощутив вонь собственного перегара. – Ты, Форн, хоть лицо поглупее сделай. Или перекосись, словно у тебя зубы болят. Все разом.
– Зачем?
– А чтобы не выделяться.
Форн Фекалин слегка наморщился и отвесил нижнюю челюсть, после чего стал напоминать жертву удара молотком по голове.
– Вот так-то лучше. А теперь пошли. Нас ждет оно. Патрулирование. В районе Молоточной площади.
Негромко лязгая и распространяя специфические запахи, Торопливые выбрались на улицу и зашагали на право-запад.
По дороге Лахов рассказывал новобранцу правила патрулирования:
– Нужно глядеть в оба. И слушать тоже в оба, но в других. И еще чуять спинным хребтом, где опасно.
– Чтобы отправиться туда и задержать преступника? А? – спросил Форн Фекалин.
– Нет. Чтобы сбежать и остаться в живых. Если кто-то начинает звать стражу, то мы, конечно, идем туда, но очень медленно и крайне шумно. Понимаешь, зачем?
– Чтобы остаться в живых?
– Верно. – Лейтенант похлопал новобранца по обтянутому кольчугой плечу и затряс ушибленной непонятно обо что ладонью. – Ты сразу показался мне умным парнем. Но есть и вторая задача – немножко подзаработать. На паршивую горсточку бублей, что платит нам город, не проживешь. Поэтому мы… как бы это сказать…