Дорога к Чеджу
Шрифт:
У меня не вызывает симпатии её полуспортивный вид и скудость ассортимента. Она же опрашивает ночных пассажиров, что они будут есть на гарнир: рис или гречу и в десять утра разносит им ужин. Нам существенно повезло поужинать в четырнадцать часов. Да и с собой есть кофе, чай, сухофрукты, мюсли, фрукты-овощи и термоконтейнер с припасами - на первое время хватит.
Тридцать три часа дороги позади. В купейных вагонах половина пассажиров сменилось. В плацкартных ротация пассажиров произошла по второму-третьему разу. На редких двадцати-тридцатиминутных остановках проводники разрешают выходить на перрон. Похолодало, несмотря на солнечную погоду. Бритоголовые солдаты едут к своему первому месту службы. Новобранцы, судя по ещё мятой офисной форме. Они жадно курят и тайком от офицеров пьют пиво.
Дети знакомятся с новенькими ровесниками, играют в нехитрые забавы в коридоре. Мы читаем книги да спим. По местному телевидению фильмы повторяются по третьему-четвёртому разу. Подключил на планшетном мегафоне интернет по России за пятнадцать рублей в сутки и при хорошем сигнале общаюсь с друзьями в мессенджерах да проверяю почту. Вот, пожалуй, и все развлечения. После спешной столичной жизни время как будто застыло. Давно столько не лежал. Проехали границу Европы и Азии, Екатеринбург и Тюмень. За окном всё те же перелески, луга, речушки, да побитые временем перекошенные некрашеные дома в деревнях и сёлах. Обращает внимание редкое использование асфальта. Тропинки и полевые дороги. Население предпочитает отечественные машины зарубежному автопрому.
На вторые сутки дороги продукты, приготовленные дома, либо закончились, либо испортились. Хорошо, что в Екатеринбурге нас встретил друг Дима - бывший сослуживец и принёс к поезду местные йогурты с творожками и питьевую воду. На завтрак детям досталось молоко, мюсли и сухофрукты с бананами. Я хорошо помню те времена, когда садился в поезд и не думал о том, что купить на пропитание. На каждой станции работали ларьки-магазины и ходили сердобольные старушки со словами: "Горячая кукуруза, вареники, пирожки, клубника, ягоды, холодное пиво, сладкая вода". Ларьки-то остались, но теперь они собственность РЖД. Монополист выкрасил их в свой фирменный серо-красный цвет и установил "аэропортовые цены" при минимальном выборе. Яблоки-апельсины по двести рублей, лимоны - триста, два литра дешёвенького сока - двести, литр молока - сто двадцать, и т.д. и т.п. Ничего аутентичного, всё унифицированное, за исключением сувениров с китайскими магнитами-открытками с изображениями проезжаемых городов. Лишь на станции Вековка было какое-то подобие частной торговли, да и то, как сказал один из пассажиров-аборигенов: "Девяносто процентов посуды из стекла изготовлено в Китае. В Гусь-Хрустальном заводы давно стоят..."
На остальных станциях проход на платформы защищает железнодорожная охрана и полиция. Одна из целей железнодорожного путешествия - посмотреть и оценить особенности вокзалов страны - рухнула.
Шесть утра по Москве, сорок один час дороги. Кажется, что вагон проснулся давно и за дверьми купе кипит жизнь. Проводница в халатике пылесосит дорожки и протирает дезинфекционным раствором стены. Наверное, они покрылись пылью, хотя окна не открывались. Она не стесняется заходить в купе, будить спящих и формально собирает пыль с пола.
Через пятнадцать минут смена локомотива в Омске. Последние пассажиры из Москвы покинули наш поезд. Мы одни - своеобразные москвичи.
За тридцать минут стоянки успел оценить ремонт и металлодетекторы омского вокзала, выкрашенного в ядовито-зелёный колер. Под дождём побегал по привокзальной площади в поисках молочного магазина, чтобы решить вопрос с завтраком. Успешно. Местная продукция хорошего качества за исключением одного ещё непросроченного йогурта, покрывшегося грибком.
За Омском господство РЖД прекратилось. Исчезли однотипные серо-красные вагончики-ларьки с наваристыми ценами. Здесь ещё царит эпоха Минтранса с разномастными киосками и частным сектором торговли.
– Икра, жареная икра из жереха, покупайте деткам.
– Почём?
– Парочка - полтинник, - ответила загоревшая тётушка, - может, ещё и пирожков с холодным пивком для рывка?
– Не хотите примерить вашей девочке шаль, молодой человек? Отдам со скидкой. Посмотрите, как ей к лицу!
– Рыба, рыба, покупаем рыбу! Тарань, сазан, кто забыл леща? Таких цен больше нет нигде. Мороженое, сибирское мороженое, на экологически чистом молоке...
Платформа кипит. Кажется, что все жители Барабинска вышли на неё. Сувениры, шкуры и меха животных, русские национальные платки, мелкая клубника и копчёная, солёная рыба. В поезд торговцев не впускают. Проводники предусмотрительно перекрыли проходы между вагонами. Трудно устоять перед соблазном, чтобы не попробовать местных деликатесов. За этот гастрономический туризм мне всегда нравились путешествия по железной дороге.
На сорок восьмом часе проводница повторно прошлась по купе с жалобной просьбой купить у неё сувениры РЖД - "на память о поездке". Брелоки, паровозики, зажигалки, ручки и прочие канцтовары - игрушки. Мы отнекивались: "Дорога дальняя предстоит, и всегда успеем..."
На пятидесятом часе прозвучала долгожданная команда: "Собрать постели!". Мы по-армейски разбудили сына и стали укладывать бельё стопками. Не терпелось покинуть поднадоевший вагон и сменить пейзажи с полями-березками на городские объекты.
Новосибирск. Ночь в музее и день в крематории
В Новосибирске, в шаговой доступности от вокзала мной забронирован хостел "Домашний". Это самый дешёвый сегмент жилья за весь отпуск - девятьсот рублей в сутки. С перезвонами находим его, так как нет вывески, да и адрес на букинге не совпадает с реальным. Хозяин по телефону руководил действиями своей помощницы - двухметровой блондинки Нины в коротких шортах, облегающей майке, с артезом на колене - и одновременно инструктировал нас по проживанию. Заполнили квитанцию, оплатили проживание и залог за возможную потерю ключа и оказались в стилизованной коммуналке из семидесятых годов. На стенах велосипед, печатные машинки, журналы "Огонёк" 1972 года в рамках, медный абажур с цитатой И.Сталина, на кухне - работающий холодильник "ЗиЛ Москва" и керосинка для гейзерной кофеварки. Лишь стеклопакеты, бытовая техника да санузлы с пластиковыми дверьми напоминали о дне сегодняшнем.
Город. Я бывал в нём дважды зимой. Приезжал в командировки за молодым пополнением. Прожил здесь почти неделю, но в памяти мало осталось. Лишь Красный бульвар да громадный вокзал, напротив которого покупал рыбок из семейства астронотусов. Местное "николаевское" пиво, которым угощали друзья. И мост через Обь. Вот, пожалуй, и всё. И сегодня, спустя семнадцать лет, заново открывал его для себя.
С первых шагов мы почувствовали, что попали в Сибирь. На термометре под тридцать и ни дуновения ветерка. Стоит остановиться, как мошка облепляет всего. Гнус лезет в уши, глаза, волосы и немилосердно кусает. Мы удивляемся устойчивости горожан. Неужели они все пользуются репеллентами? Сворачивая с покоцанных временем тротуаров, мы забегали в магазинчики и кафе, чтобы передохнуть от нашествия и побыть в прохладе.
Почему был выбран этот город для первой короткой остановки, я не знаю. Что-то иррациональное толкало меня сюда. Например, познакомиться с местной природой. Поначалу была такая мысль. Взять с антресоли новенькую семейную палатку и поставить её на берегу искусственного Обского моря. Но испугался ночных температур. Потом искал кемпинги и турбазы, но цены на них не радовали. Решил увидеться с новосибирским другом, но он уехал в Москву.
В итоге всё равно приехали. И попали на 123 ю годовщину города. Повсеместные плакаты трубили девизом: "Мечтать, стремиться, достигать". Что-то "маяковское" в этом есть, как и в рекламных щитах. Но это лишь внешне. "Наверное, это город молодёжи", - думал я, увидев многосоттысячную толпу слабо организованных людей, заполнивших городской центр. По этому случаю закрыли въезд на центральные артерии для всего транспорта, в магазинах запретили продавать спиртные и безалкогольные напитки в стеклянной таре, закрыв их полиэтиленом, маржа в обменных пунктах на доллар-евро поднялась до десяти рублей, а полиция и курсанты перекрыли горожанам вход в центральный сквер, чтобы они наполняли центральную площадь, где напротив гранитного безымянного Ленина с комсомольцами установили сцену, иллюминацию и многоваттные динамики. Конечно металлодетекторы, конечно полиция, традиционный спутник всех утех - ОМОН, уличный футбол, чипсы и напоследок салют, от которого завывали сигнализации припаркованных на ночь машин в радиусе десяти кварталов.