Дорога к Чеджу
Шрифт:
Договорились, что если не удастся улететь в Москву или при ухудшении состояния мы обратимся повторно. Благо, что клиника под боком. Моё отношение к лечебному процессу, во время которого больные с капельницами в пижамах ходят по улице, сидят в кафе за кофе и сигаретой, весьма настороженное. Ведь ещё основатели российской пропедевтики говорили, что лечение начинается с режима.
– С вас шестьсот семьдесят тысяч пятьсот восемьдесят вон!
– сказал администратор приёмного отделения, который оформлял нашу первичную документацию.
– Кредитные карточки принимаете?
– задал я скорее риторический вопрос.
Хорошо, что не миллион. Не люблю я цифр с нулями. Вызывают они только улыбку, как и скидка на чеке оплаты лечения в девять вон.
После транзакции вручили рецепт на лекарство и краткий отчёт на английском языке, из которого я узнал, что больше половины стоимости лечения составили анализы крови и мочи. В университетской аптеке выдали всё тот же красный парацетамол с инструкцией по приёму. В комнате страхования попросил сделать подробную распечатку по оказанным услугам. Насчитал в ней шестьдесят семь подпунктов.
Ни медицинской выписки с диагнозом, ни результатов анализов не было. Ощущение, что сходил в магазин за покупками. С третьего захода упросил врача распечатать анализы, после чего откланялись друг другу и вызвали такси.
День ушёл на телефонные переговоры. Посольство, дежурные консулы, страховая компания "Альфастрахование", "Глобал ассистант", Аэрофлот, друзья, знакомые.
Дежурный консул огорчённо сообщил, что есть только два места на завтрашний рейс из Сеула в Москву и то в бизнес-класс, по двести сорок тысяч рублей за билет. Авиакомпания меняла билеты, но стоимость их выходила дороже, чем брать новые. Страховая компания обещала возместить лечение и обеспечить перелёт, если принесу справку о необходимости дальнейшей госпитализации.
Вечером опять сходил в университетский госпиталь Paik Haeundae. Справку давать не хотели. Главный дежурный врач просил прийти завтра, когда будет педиатр. В конце концов вместе с моими подсказками напечатал её на английском. Извинился, что владеет только начальным уровнем. Рассказал, что сейчас престижно лечиться в Южной Корее и тридцать процентов пациентов этой клиники составляют иностранцы. Американцы, французы, русские.
Администратор попросил за эту выписную бумагу с красной квадратной печатью ещё тридцать тысяч вон.
Также на ночь отключили кондиционеры. Больные университетской клиники в белых пижамах с вышитыми крестиками как зомби бродили по близлежащим кварталам в поисках еды, сигарет, соджу и развлечений. Да и медсёстры в фирменной госпитальной одежде и сменной обуви возвращались с пакетами продуктов из ночного магазина. Хотя может быть, они собирали своих пациентов. В каждой стране свои правила.
Контрасты Пусана
Ночь прошла спокойно. В квартире плюс двадцать один. Влажность не выше семидесяти процентов. К сыну вернулось прежнее настроение и аппетит. Пришли к мнению, что торопиться с отлётом не стоит, учитывая то, что этот вопрос не решаем. Будем наблюдать ребёнка здесь и ждать.
Оставив Надю с сыном дома, мы с дочерью ушли на знакомство с городом. Метро такое же, как и в Сеуле, но более молодое и интенсивно развивающееся. Только четыре линии, да станций всего сто пятьдесят. Оно интенсивно развивается. За два года отстроили две линии на сорок станций и похоже, что это не предел. В стране очень аккуратно и быстро строят. Даже многоэтажки закрыты тканью, чтобы из них не вылетал строительный мусор.
Ехать на метро муторно долго, остановки чуть ли не через каждый километр. Все платформы также закрыты прозрачными перегородками с раздвижными воротами. В комнатах отдыха при станциях можно зарядить мобильный телефон или накачать колёса инвалидной коляски. Реже встречаются шкафчики с противогазами и почти нигде на платформах не работают кондиционеры. Пассажиры в ожидании поезда размахивают веерами, отчего похожи на бабочек. Лишь попадая в вагон, получаешь вожделенную порцию прохлады. В поведении провинциалы менее деликатны. Стараются побыстрее занять сидячие места, кушают, пьют, жуют, громко общаются по мобильному телефону. Что-то подобное встречал в подземке Шеньчженя.
В Пусане стал свидетелем перепалки двух немолодых мужчин за место для сидения слабой половины. Экспрессивно, и по жестам было понятно, что тот, кому не повезло, показывал сопернику, что его супруге с её попой полезнее стоять.
И появились толпы из бабушек в шапочках-козырьках на всё лицо. Энергичные крашеные брюнетки с короткими чёрными кудряшками. Суетящиеся, галдящие и никого не замечающие. Может быть, они и в Сеуле были, но мне тогда было не до них. Сегодня настроения нет, и в локусе внимания сплошной негатив.
На станции метро "Международный финансовый центр" вышли. В фойе представлена двадцатка основных мировых валют. Первая тройка: вона, доллар, йена. На одиннадцатом месте расположили российский рубль и флаг. На улице финансовый небоскрёб с играющим солнцем в стёклах. Составил схему движения к рыбному рынку Jagalchi. Сразу через дорогу от финансового центра первый контраст. Район по сбору вторсырья в окружении разваливающихся двух-трёхэтажек.
Мне кажется, что корейцы находят возможность собрать и переработать всё. Ничего не выбрасывается. Органические остатки идут на удобрения, фекалии на корм чёрным хрюшкам и т.д. Но здесь было нечто. Вспомнилась киевская свалка в далёком детстве. Только там это хоронилось в землю или сжигалось, а здесь сортировалось, складировалось, разрезалось. Мусор, грязь, нищета кварталов, опутанных проводами с пластиковыми бочками на крышах и рядом - величественные миллиардные стоэтажки с рекламными плакатами на фасадах. Улыбающиеся белозубые девушки-подростки с рюмками рисовой водки в руках.
Пройдя "мусорный квартал", мы попали в район старых швейных машинок, которые были представлены как целыми, так и по частям. Пятеро бабулек в длинных юбках с брюками, чалмах из полотенец на головах и респираторах на лицах штыковыми лопатами мешали цемент. Для чего - непонятно. Может, идут съёмки художественного фильма? Наверное, скрытой камерой. Тут же на земле происходила торговля фруктами, овощами, зеленью и находилась стихийная барахолка. Готовилась и поедалась малоприглядная пища под обязательную водку соджу и под громкое срыгивание посетителей. Меня сегодня раздражали водители, подрезающие нас на пешеходных переходах, скутера, носящиеся по тротуарам, и временами казалось, что из одной Кореи я перенёсся в другую.
После железнодорожного вокзала спустились в подземную торговую улицу. Появилась кириллица, появились первые русские приветствия от корейских продавцов и объявления в стиле "Есть футболки, большие размеры". Такой интенсивной и всепоглощающей торговли, как в Корее, я ещё нигде не встречал. Они стремятся продать всё. Старые коллекции одежды, видео- и аудиокассеты, откровенные подделки известных европейских и японских брэндов. И здесь в пятикилометровой подземной торговой артерии это заметно и осязаемо. Надо отдать им должное, что навязчивости они не проявляют. Улыбнутся, попрощаются и будут ждать нового покупателя. Ну а для нас это как комфортное развлечение, как будто перенёсся в начало 90-х годов. Всё же лучше чем париться под солнцем.