Дорога к небу
Шрифт:
– Мой шеф потерял в Лубанге брата. Говорят, это сыночек губернатора сделал, когда с тобой на вертолёте летал… – Кровь из разбитой губы сочилась и мешала ему говорить.
– Что ты несёшь? Всё строго наоборот! Мы действительно, когда летали с Коутинью на алмазный прииск, сделали посадку, увидев копающих на его земле старателей. Но, когда вышли, – а с нами было только шестеро охранников из свиты губернатора, то из кустов появилось до полусотни отмороженных унитовцев, так мы сами еле ноги унесли!
– А знаешь, что было потом? – Легионер хмыкнул носом и вытер о форму окровавленную ладонь. – Папаша губернатор послал в это место самолёты, и всех – гражданских, военных – всех под снаряды и пулемёты, пять сотен в кусочки разнёс! Мы когда туда добрались, то и хоронить-то некого было, животные завершили дело.
– И что? – снова повторил Глеб, как испорченный автомат. – Почему вы хотите спросить с меня за эти события?
– А как ещё мы можем губернатору насолить? Сына его не достать, да и в Анголу мы больше не ходоки, армия постоянные рейды по стране делает, а ты у него в дружках ходишь, чаи с ним гоняешь. Вот и придумал мой шеф хотя бы так за смерть брата рассчитаться. Резкий и неожиданный крик птицы, заставил Глеба присесть и внимательно посмотреть по сторонам.
– Не тушуйся, пока нас никто не ищет. Но, как только друж-бана твоего привезут, сразу хватятся, и тогда вам вилы! Давай… – Он попытался присесть, но Глеб снова придавил его к земле. – Будем договариваться. Я тебе скажу, в какую сторону идти к городу, тут, кстати, не так далеко, просто мои бараны дороги не знают – сам понимаешь, не местные. Ты меня отпускаешь, а я ничего не говорю шефу. По крайней мере, до завтрашнего утра.
Глеб посмотрел на легионера и левой рукой потянул его на себя, помогая подняться, и в тот момент, когда уверенность проявилась на его лице улыбкой, Глеб коротким и резким ударом пробил ему голову рукояткой пистолета.
– Вот теперь ты действительно никому ничего не скажешь. – Обшаривая карманы потерявшего сознание унитовца, шёпотом произнёс Глеб…
А в это время Алексей, устав отжиматься и приседать и нарушив слово не покидать номера гостиницы, решил поправить свои нервы, звенящие в ожидании шефа, в маленьком баре на первом этаже, заказав яичницу с беконом на трёх человек.
– М-м-мм! – издавал он звуки удовольствия, орудуя одной вилкой. – Жалко, нельзя махнуть стаканчик винца или, к примеру… – его глаза побежали по ассортименту бара, жадно читая название этикеток на бутылках, – кубинского рома безо льда и дурацкой кока-колы.
Минуты удовольствия от приёма европейской пищи, сменяя друг друга, вскоре сделали его тарелку абсолютно чистой. Кусочки не очень хорошего хлеба, предварительно подсолившись, тем же путем отправились один за другим догонять яичницу, а, когда принесли чай, только крошки напоминали ему о том, что на столе когда-то была еда.
Специально громко, почти с выражением прихлёбывая не очень горячий чай, он праздно смотрел в окно, открывающее ему вид на главный вход в гостиницу.
Старый «Фольксваген-бас» и двое вышедших из него солдат с автоматами, висящими на плечевом ремне, вызвали у него улыбку своей грязной формой и полосатыми, вязаными шапочками.
– Одни клоуны кругом, – веселился он, чувствуя, как съеденная им пища наконец-то сообщила голове о сытости. – Все, кому только не лень, таскаются с оружием по улице и норовят суконным рылом в калашный ряд протиснуться.
Вдруг шум и крики заставили его оглянуться и посмотреть в вестибюль, где охрана настойчиво преграждала путь потешным солдатам.
Улыбка, с которой он стал наблюдать за развёртывающими событиями, очень быстро уступила место пониманию происходящего. Мало того, что все, включая охрану, стали тыкать пальцем в его сторону и выкрикивать это ласковое слово «мунделе», так ещё и на улице из машины вышли два таких же вязанных баши-бузука и заняли место у парадных дверей.
– О-о-о, черти припёрлись, – протяжно произнёс он, соображая – по какой лестнице ему лучше прошмыгнуть в номер, не встречаясь с незваными гостями.
Сумка, деньги и билеты были собраны за считанные секунды, но, именно в тот момент, когда он прильнул ухом к двери и положил руку на задвижку замка, коридор наполнился звуками, которых Алексей так надеялся избежать.
Дверь резко дёрнули, остатки мыслей относительно того, что вязаные шапочки явились не по его душу, улетели, и он тут же, не мешкая, выпрыгнул из окна сначала на крышу веранды, а потом и на землю.
Шагая так быстро, как только позволяли ему джинсы и лёгкие, Алексей, взяв направление в сторону высотных домов, решил для себя, что именно там он может найти хорошие отели, а, следовательно, охрану и телефон.
Подозрительные люди, грязь, дома без штукатурки и окон, машины, давно потерявшие свой родной цвет по мере его продвижения стали уступать место зелёным газонам, широким улицам, появившимся светофорам, витринам и ресторанам.
– Наконец-то, – переводя дух и замедляя шаг, удовлетворённо произнёс он, подходя к четырёхэтажному зданию с яркой надписью «Отель Султан».
Осматриваясь по сторонам, Алексей поймал себя на мысли, что больших, чёрных секьюрити, стоящих у ворот и главного входа, наконец-то достаточно, чтобы ночью закрыть глаза и забыться в сладком и спокойном сне, не опасаясь вторжения в номер.
Зайдя внутрь, он сразу отправился к стойке регистрации, натружено и коряво заполнил анкету гостя, сунул один доллар и сумку в руку услужливого боя и отправился в бар, но на этот раз с чёткой мыслью найти хорошее место для наблюдения за улицей и входом в отель.
Пиво, которое он всё-таки разрешил себе в виде лекарства от пережитого стресса после третьего стакана стало горчить, направляя его настроение на путь хандры и сожаления.
– Нет, Михалыч, это всё! Выскочим из этой заварушки, и в Африку больше ни ногой! Вернусь домой, стану детей водить в спортивные секции, выносить мусорное ведро и по выходным пылесосить квартиру… – начал он длинный монолог, наблюдая, как вечерний сумрак зажигает окна и открывает на небе звёзды…
В это же время Глеб, спеленав потерявшего сознание легионера его собственным ремнём и шнурками от ботинок, рел-шил вернуться на опушку кустарника, найти укромное место и понаблюдать за дорогой и воротами в надежде увидеть «Фольксваген-бас». Расположившись, он сделал несколько бесполезных попыток объясниться по телефону с администратором гостиницы. Французского языка он не знал, а шепелявый африканский акцент не позволял ему понять, почему его не могут соединить с номером 210. Видя, как тает остаток батарейки мобильного и ощущая нарастающую злость, Глеб убрал телефон в карман и стал рассматривать движущейся у самых его ног поток муравьёв, думая о своих дальнейших действиях.
– Значит, так, – сказал он сам себе, – Алексей сидит в номере и никуда не выходит. Следовательно, они должны войти внутрь гостиницы, подойти к дверям номера и как-то попытаться вытащить его оттуда. Чужим он не откроет, внутренний засов очень крепкий и тихо его не сломать, это первое. Почувствовав опасность… – Глеб воткнул высохшую травинку в бегущую муравьиную дорожку. – Он наверняка выпрыгнет на улицу, это два.
Треск автоматных очередей заставил его вздрогнуть, он поднял глаза и увидел, как падают, пытающиеся вырваться из ворот, беженцы Хуту. Пули, выпущенные с короткого расстояния, разбивали их головы, перебивали руки, ломали позвоночники, не оставляя никаких шансов на спасение.
Глеб поморщился. Несмотря на пятидесятиметровое расстояние, он совершенно отчётливо ощутил запах крови и пороха. Страх остановил его дыхание, сковал мышцы и лишил мыслей. Он видел, как поднявшиеся к руке по травинке муравьи накинулись на его пальцы, откусывая своими кривыми клещами частички кожи, видел, как из ворот выехал грузовик, и как туда стали забрасываться окровавленные тела. Видел и чувствовал, как выступила и скатилась по щеке слеза жалости к самому себе, открывая дорогу молчаливому и трусливому плачу по ускользающей возможности спастись…
Глеб замолчал. Лена смотрела на него и, казалось, не дышала; её лицо и глаза отражали боль сопереживания.
Он тяжело вздохнул и провёл ладонями по щекам. Пальцы, ощутив влажность, указали ему на реальные слёзы, ожившие вместе с его воспоминаниями.
– Лена, – произнёс он громко, словно хотел окликом вернуть её из страны видений обратно на кухню, – ты меня извини, но, похоже, мне снова не удастся закончить рассказ.
– Господи, – произнесла она, едва шевеля губами, – зачем же ты избрал себе такую жизнь? Что, – сказала она чуть громче, – заставило тебя так рисковать? И как после всего этого твоё сердце ещё не лопнуло от стрессов и переживаний?
Глеб взял её за руку, понимая, что интонацией, паузами и театральностью своего рассказа поразил её мысли настолько, что сейчас она сама нуждается в поддержке.
– Не волнуйся, у меня героический ангел-хранитель. Всё, что выпало мне пройти и испытать, отмерено кем-то выше с одной единственной целью: в итоге сделать из меня хорошего человека.
Она внимательно посмотрела в его глаза, мысль о вмешательстве какой-то потусторонней силы, задержавшей сегодня Глеба в офисе, ещё больше укрепила её предположение о том, что крылья ангелов действительно спасают человеческие жизни.
А в комнате отдыха рабочего кабинета Глеба, в полных сумерках, друг против друга стояли шахматные фигуры. Они не знали своих ходов и судьбы, им было неведомо, кто из них станет жертвой стратегии и чей эксцельсиор приведёт к победе, но они ждали начала и были готовы продолжить вечный поединок белых и чёрных сил.Часть 9 Ночной разговор
Четвёртый день Нового года начался для Глеба с лёгкого покалывания в правом боку, полного отсутствия желания завтракать и вообще – вставать.
– Белов, я сворила тебе геркулесовой каши. – Услышал он голос Лены с кухни. – И хватит валяться! Если бы я не знала тебя в юности, в жизни бы не поверила, глядя на тебя сегодняшнего, что ты занимался китайской борьбой.
Глеб обвёл взглядом спальню, разглядел пыль на люстре, подумал над тем, что с вечера неаккуратно положил свою одежду на стул, представил себе кашу и её пользу для желудка, медленно поднялся с кровати и, воткнув ноги в тапочки, пошёл на кухню.
Присев на своё место, он тут же получил кофе с лимоном, геркулесовую кашу и вопрос, ответ на который он знал давно, но всё не решался произнести его вслух.
– Хомяк, – Лена провела ладошкой по слегка небритой щеке Глеба, – а тебе не кажется, что мы живём вместе, скорее, как старые друзья, а не как молодые любовники? У тебя нет ощущения, формальности наших отношений?
Но в ту секунду, когда Глеб набрал в лёгкие воздух и собрался с духом для непростого ответа, резкий дверной звонок оборвал их мысли, повернув головы к настенным часам.
– Кто это в такое время? – Всё, что успела сказать Лена, убегая в спальню переодеваться.
– Посмотрим, – подходя к входной двери и наклоняясь к глазку, произнёс Глеб.
Увиденное расширило его глаза удивлением и сильно кольнуло печень пониманием неизбежности следующих событий.
– Давай, открывай! – услышал он громкий и нетерпеливый крик, – нечего на нас в глазок смотреть! Это мы, твои лучшие друзья пришли, «Цирроз» и «Белая горячка».
Глеб открыл дверь и в прихожую, с шумом, морозным воздухом и двумя литрами водки, вошли, выдыхающие, как средневековые драконы, пары алкоголя, Михаил и Алексей.
– Братцы, – обнимая ребят, взмолился Глеб, – у меня нет второй печени.
– Ничего, – сбрасывая с себя дублёнки, почти хором произнесли друзья, – если узнаешь, по какому поводу мы к тебе явились, сам разливать начнёшь!
– Лена! – крикнул Глеб, заводя товарищей на кухню. – У нас нарисовались два утренних татарина, которые разрушили все наши планы на спокойное утро, притащили с собой два литра отравы, и сейчас, как саранча, будут выедать внутренности нашего холодильника.
– Глеб, – укоризненно произнесла Лена, как только поздоровалась с гостями, – ну, что ты прямо с порога шокируешь своих друзей!
– Вот этих! – Он сильно хлопнул по плечу Михаила, усаживая его на стул.
– Тихо! – перебил всех Алексей, откручивая бутылочную пробку. – Все разговоры прекращаем и слушаем новость. Не знаю, – он стал разливать водку в только что выставленные рюмки, – по чьей прихоти или велению это произошло, но на девятнадцатой буровой…
– Стоп! – перебил его Михаил. – Ну, что ты сразу всё выпалить хочешь! Давайте, – Ворток поднял рюмку и обвёл присутствующим взглядом, – выпьем за Новый год и свалившуюся на нас удачу…
– Слушайте вы, говорящие с бутылками пьяницы, не томите уже наши нервы напряжением! – Глеб, оглянулся на Лену, ища поддержки. – Говорите толком, без прелюдий и двусмыслиц – что произошло?
– Только спокойно! Только спокойно, – охранник несколько раз погладил свою грудь, театрально демонстрируя внутреннее напряжение, – давайте без нервов. Наша буровая, пройдя отметку одна тысяча сто тридцать метров, была остановлена из-за угрозы взрыва или пожара… я не очень разбираюсь.
Глеб, чьё расслабленное понимание ожидало приятной новости, услышав эти слова, поставил рюмку на стол и бросился в спальню искать телефон.