Дорога к несбывшейся мечте
Шрифт:
И почему только я слабачка, хочу слушать одну "не умную сторону"?
– Зачем мне другие девушки, когда ты рядом?
– обжёг он меня дыханием.
Я стоически продолжала обороняться. Моё спасение - грубость!
– Не неси чепухи Ефим, я не рядом, - попыталась толкнуть его, однако усугубила ситуацию, коснувшись и почувствовав
– Я совсем не рядом!
– А сейчас? Ты хочешь быть рядом?
– Не хочу, - отрицала я как могла.
– Хочешь, я не слепой, иди ко мне, и мы забудем то нелепое прошлое, в котором не вместе, - пообещал Ефим, влажными губами касаясь моей щеки.
Почему он вечно провоцирует меня на поцелуй? Ему нравится издеваться?
Нет! Это надо срочно остановить. Потом я не смогу бороться, голова итак в тумане, а когда меня накроет волной, я утону.
– Ты чудовище, - едко высказалась я, признаюсь, далось мне нелегко. Я ведь его таковым не считала.
– Постоянно соблазняешь меня, пользуешься, а следом бросаешь как ненужную вещь. А я человек, мной нельзя так пренебрегать. Я не желаю быть использованной, не желаю видеть тебя, убирайся, - набравшись смелости, я влепила ему громкую и вероятнее всего больную пощёчину.
Ефим не сдвинулся с места, он замер, пробуя полученную боль на вкус. Голова его лишь немного была отведена влево, из-за удара. Парень смотрел в одну точку и молчал, думал. О чём? Потёмки.
Хотелось попросить прощения за произошедшее, я успела несколько раз обругать себя и отвесить мысленных подзатыльников, но так же как и он не произнесла ни звука. Я искала пути к отступлению. Если резко толкну Ефима и убегу, у меня получится успеть запереть дверь своей комнаты и не выходить до завтрашнего утра? А что если ударить? Взять что-нибудь тяжёленькое и врезать ему по голове? Наверное, это будет считаться покушением, не хочу связываться с законом. Что ещё можно придумать в таком безвыходном положении? Ума не приложу.
– Значит ты белая и пушистая?
– подал хриплый голос Ефим, но прочистив горло, он сразу вернулся в нормальное русло, - Саша не нарывайся на неприятности.
Ответила бы я тебе, есть у меня на это высказывание одно популярное выражение, но не буду. Засмеёт ведь.
– Хорошо Ефим, я пойду к себе, и обойду главную неприятность в моей жизни, - ляпнула я, только больше зля парня.
– Смелая раз так разговариваешь со мной?
–
– Стой на месте мелкая сучка, - ладонью коснувшись моего плеча, он пригвоздил меня к стене.
Сердце активизировалось, и не понятно в честь чего именно - страха или романтического чувства.
– А тебе получается можно называть меня сучкой? Я, верно, услышала?
– старалась быть смелой я. Не хотела показывать, что этот взбешённый индюк на меня как-то не так влияет.
– Мне можно всё.
– Вот как заговорил, а я думала ты приличный человек, - взялась я читать ему морали.
– Правильно моя мама насчёт тебя говорила, а я не слушала.
– И что же говорила обо мне твоя злобная мамаша?
– Уверен, что готов услышать?
– Бояться здесь надо только тебе Сашуль, - положил он и правую ладонь мне на плечо, теперь я была полностью в его власти.
– Она сказала мне: что Емеля жалкий музыкантишко, который будет играть только в переходах и метро, ни на что большее он не годен.
– К своему стыду я процитировала маму. Потом тысячу раз естественно пожалела.
– Ему будут бросать в ноги копейки, а он будет радоваться им, как первому пришествию. Твоя музыка никому не нужна!
Ефим криво улыбнулся.
– Ты не слышала мою музыку, - прошептал парень.
– Хочешь послушать?
Он не знал, но я слышала, как Ефим репетировал в школе с другими парнями. Его вокал, игра на пианино свела меня тогда с ума. Композиция была настолько душещипательна, что я прорыдала весь вечер, думая о словах в песне. А на утро он лично поинтересовался, что не так с моими опухшими красными глазами.
– Засунь свою музыку себе в задницу Ефим, она не заслуживает места лучше, - впервые за всю свою жизнь я ухмыльнулась.
– Вот значит как, так заговорила птичка? Думаешь самая смелая? Поверь, я сломаю тебя во всех смыслах, - его крепкая ладонь обхватила мою шею, он притянул меня к себе и поцеловал.
Я не смогла сопротивляться. Когда его губы касались моих губ я и правда ломалась, отдавая свою волю Ефиму. У меня никого кроме него не было, и я наивно полагала, что Ефим единственный кому удастся приструнить меня. Он самозабвенно целовал меня, касаясь шеи, а я позволяла себе трогать его обнажённую кожу на животе. А потом он резко оттолкнул меня.