Дорога к себе. Начало пути
Шрифт:
Уже через секунду интуитивно поняла, что он – все же она, даже немного похож на меня. Хотя нет… это одно лицо, просто волосы другого цвета и длинные, а глаза темнее и ярче.
Слева же стояла другая девушка. Она смотрела себе под ноги, и нависшая на лицо челка не давала мне получше ее разглядеть. Только, судя по цвету волос и темному спортивному костюму, это была я, настоящая Евгения Мохова, а не странная особа по имени Амакаши.
Черное пространство над головами двух девушек вдруг осветилось яркой вспышкой: маленькая звездочка упала откуда-то сверху прямо на макушку второй меня, и
Глаза открылись сами, просто распахнулись, и первое, что я увидела – потолок, выложенный белыми рельефными плитами. Какое-то время я отрешенно смотрела на их хитросплетенные узоры, отдаленно понимая, что уже не сплю. А затем осторожно повернулась на левый бок.
Все вокруг в тот же час поблекло и стало расплываться, точно так же и я сама начала куда-то вытягиваться, будто пружина, ползти вверх, оставаясь при этом мирно лежать в кровати. Но – к моему великому счастью и успокоению – вскоре прошло и это наваждение, зрение восстановилось, и я различила темно-коричневую пузатую тумбочку у стены.
Кажется, я вернулась домой, в свою комнату, либо это мой третий сон за сегодняшнюю ночь, который будет происходить в точно такой же спальне. Не дай бог…
И все-таки я вздохнула с облегчением, сильнее забурилась в подушку, желая уснуть, но на сей раз не увидеть кошмаров, да и вообще ничего не увидеть, лишь бы отрубиться еще на часок, а затем очнуться отдохнувшей и свежей. Слегка улыбнулась, радуясь, что на данный момент пока не случилось ничего странного и необъяснимого, и тогда же почувствовала влагу на губах.
Сознание, до сих пор находившееся где-то в «сказочных» – ага, как же, скорее серых и ужасающих – далях, не дало мне сразу понять, что происходит. Я облизнула губы, думая, что это слюна, сглотнула: ужасный, тошнотворный вкус крови, в горле застрял маленький и острый кусочек чего-то твердого.
Срывая с себя одеяло, резко села, будто бы меня сама кровать толкнула в спину, и, вскочив на ноги, закрывая ладонями рот, чтобы не вырвало раньше времени, помчалась на кухню к умывальнику. Мучительная зудящая боль, усилившаяся дерганьем пульса в деснах, горячей волной разлилась по всей челюсти. Казалось, что разом заболели все зубы, словно бы я содрала с них эмаль, а затем, как самоубийца, хлебнула ледяной воды. Со стоном и плачем нагнулась над раковиной, чувствуя, что уже подкашиваются ноги, и тогда меня стошнило кровью и…
Замерла в полусогнутом положении, тупо уставившись на белый мраморный осколок на дне раковины у самого слива. Боль начала отступать под натиском удивления и непонимания, что, безусловно, принесло мгновенное облегчение, от которого пространство тихонько зашипело в уши. С дрожью в руке я осторожно взяла осколок – острый на ощупь – и повернула кран: тонкая струйка воды быстро очистила его от крови, заставляя с ужасом понять, что я сжимаю в пальцах ни что иное как зуб.
— Неужели мой? — ошарашено глядя на него, спросила я сама у себя, прекрасно сознавая, что уж чужой зуб ко мне в рот вряд ли бы попал. Хотя… если я все еще сплю, то и этому можно не удивляться, только чертова боль все еще саднила десны!
Судорожно вздохнув,
Что же со мной творится? Так ведь не бывает! Не бывает…
Отрывистым движением смахнула слезу, случайно вмазав себе пощечину, которая, впрочем, на меня успешно подействовала.
Соберись. Всё не так уж плохо: остальные зубы на месте, руки и ноги тоже. Успокойся.
Выпрямилась, глубоко вздохнула, посмотрела на себя в прямоугольное зеркало, приставленное к стене чуть выше крана, и от неожиданности сделала шаг назад.
В отражении была я, а не какая-то ужасная тварь с красными или пустыми глазницами, но мой внешний вид напугал меня не меньше, хотя в какой-то мере и успокоил. Ни ярких глаз, ни длинных черных волос, ни тем более маски – это как раз и обрадовало: я начинала верить, что предыдущий бред с неким балакши все же закончился. Однако в зеркале я увидела белое как мел лицо со слегка разбитой губой, будто она лопнула от того, что пересохла, хотя тактильные ощущения говорили мне обратное: губа должна была быть как минимум раза в два больше. А торчащие в разные стороны каштановые волосы, словно меня током шарахнуло, придавали совсем уж безумный вид. Да и тусклые карие глазенки превратились в узенькие щелки с неподъемными веками…
Ох и утро, врагу не пожелаешь такого.
Снова вздохнула, протирая ладонями лицо, кончик языка невольно потянулся к дырочке на месте зуба, провалился в нее, убеждая меня, что травма реальна. К тому же выбитый зуб продолжал мирно лежать на краю раковины. Тем не менее, я все равно шагнула к умывальнику ближе, чтобы посмотреть и удостовериться окончательно. Верно, один из верхних отсутствовал, но десна распухла несильно, только налилась кровью.
Да уж, похоже у меня низкий болевой порог…
Еще раз сполоснула рот, после чего умылась, тряхнула головой и пригладила мокрыми ладонями волосы. Теперь мой внешний вид стал получше, и я долго глядела на девушку в зеркале, пытаясь уловить хоть какое-то несоответствие с реальным обликом, найти нечто из ряда вон, что подтвердило бы абсурдность происходящего. Только и во сне сегодняшней ночью все было не менее настоящим.
— Зараза!.. — с силой ударила по раковине, причинив себе же больше вреда, однако зуб на краюшке все-таки подскочил и улетел куда-то на пол.
Че-е-ерт!.. Ну почему еще и это?!
Обшарила глазами линолеум: для полного «счастья» не хватало только, чтоб родители первыми нашли зуб. Но и сама на разноцветных квадратах не смогла его обнаружить. Хлопнула себя по лбу, наказывая за излишние эмоции: а если б умывальник загремел об стену или зеркало съехало на пол, - я бы всю семью подняла!
Удар ладонью вызвал новый приступ мигрени. Я схватилась за голову, качнулась вперед и чуть не завалила этот долбанный умывальник. Фига он вообще лезет с утра под ноги?! На нем (как же без этого?) зазвенело зеркало, и я, дернувшись назад, с трудом замерла на одном месте, сдавливая себе виски.